На суше и на море - 1985

«Я надену бело платье, буду в нем красавица, пусть лентяи не подходят, пока не исправятся», — задорно выбивает каблучками черноглазая Таня Селякова. Подружка незамедлительно вторит ей: «Вересиночку колючую в руках не удержать, стал миленок отстающим, я не стала уважать». Так что воспитание здесь ведется на всех уровнях, и надо ли объяснять, отчего в Половине и впрямь не найти ленивого, отчего все здесь делается дружно, сообща, так, чтобы не стыдиться за свою работу. Если и спорить — то только умением и мастерством. Закон простой: работать так работать!

А веселье — так веселье! Хороши в Половине праздники — и общие, всенародные, и местного значения, те же проводы в армию, свадьбы, круглые даты. Обязательно готовят квас, он здесь особенный, изо ржи. Готовить его — целая наука: рожь надо и замочить, и нагреть, и точно выдержать сроки, чтобы удался квас и вкусом, и цветом. И конечно, чтобы вся деревня вдоволь его отведала. А потом и попляшут, и споют так, что из соседних деревень гости примчатся. Веселье — так веселье. И Федосья Николаевна, мать-героиня, уже бабушка семерых внучат, принарядившись в старинный костюм, раззадорившись, как и ее подруги-сверстницы, пошла отплясывать так, что половицы — на что уж крепкие — подпрыгивают. Нет, не согнулись плечи ни от работы, ни от невзгод — статная да гордая своей походкой, а весельем молодым не уступит. А то полетит песня, и голоса, подстраиваясь друг к дружке, вдруг отдадут такой затаенной печалью, что еще чуть-чуть, и, кажется, натянется душа до своей последней струнки. Нет ничего печальнее, когда о чем-то невыразимо грустном, горьком поют так, как в Половине, — с легкой, едва скользящей в уголках рта улыбкой, все понимающей и прощающей. Но тут же кто-то прикажет: а ну-ка, не горевать, бабоньки, и опять гармонист настроится на веселую дробь…

Половинцы, половинцы… Иль надо о всей деревне рассказывать, иль о каждом отдельно. Потому что каждый здесь чем-то выделяется, у каждого — свой талант. Один на гармошке играет так, что ноги хочешь не хочешь, а уже отплясывают, другой печь сложит такую, что и внуки добрым словом вспомнят, третий любую поломку устранит в тракторе, четвертый так умеет стожары ставить, что только ему и поручают. Вот Иосиф Данилович Жиганов, бравый солдат-сапер: в День Победы сияет на его праздничном пиджаке орден Славы, несколько медалей «За отвагу», а дома хранятся восемнадцать благодарностей от Верховного Главнокомандующего. Но не припомнят в Половине его рассказов о боевых подвигах, зато хорошо знают другое качество бравого солдата — безотказность. Где трудно — там Жиганов: место солдата — на передовой, а она есть и у мирного времени. Например, сложилось в колхозе трудное положение в животноводстве — Иосиф Данилович сам попросил направить его на ферму и, пока дело не пошло на лад, дневал и ночевал там. Вот друг его закадычный, Федор Николаевич Селяков, тоже фронтовик, тоже наград с лихвой. Любую работу поручи ему — сделает безукоризненно. Потому и незаметный, что все у него идет споро да ловко (это ведь плохое всегда в глаза бросается, а когда все хорошо — вроде так и положено). А вот Саша Карачев, боевой, задиристый характером тридцатипятилетний половинец. И печь сложит, и колодец срубит, и дом поставит — все умеет. Подрастают у Саши четыре сына, дочка — крепкая, настоящая крестьянская семья. Но знаменит Саша все-таки тем, что может срисовать любую картину, и тем еще, что заядлый книжник: хоть и богатая в Половине библиотека, а Саша уже по второму кругу берет книги.

В том и особенность Половины, что каждый здесь — личность, характер, что никто из половинцев не растерял, не растратил себя в суете ли, мелочности, праздности, и о каждом можно сказать: человек с достоинством. Здесь действует своя шкала ценностей, точно, без погрешностей, и лучшее противоядие от праздности — вот такая трудолюбивая, насыщенная жизнь с ее неотложными, необходимыми заботами каждого дня. Все это с первых дней постигают и дети, впитывая вместе с чистым воздухом, красотой лесов и полей вечные истины: люди сильны друг другом, сильны добротой, а умение трудиться — вот тот прочный оселок, стержень, на котором замешан человек. Пусть у каждой хозяйки своя закваска для хлеба, главное — то, что хлеб вкусен.

По всей стране работают половинские дети — летчики, геологи, авиаконструкторы, строители, рабочие, многие, отслужив в военно-морском флоте, связали свою судьбу с морем. Как тот же Толя Селяков, сын Марии Афанасьевны: поживет неделю на мурманском берегу, опять уходит на месяцы в море. Большая Половина, дети ее всюду, но главное, что держат марку Половины, не подводят своих земляков. И существуют крепчайшие, пусть и внешне невидимые, нити между затерявшейся в лесах деревушкой и ее детьми.

И все же, и все же… Вот ведь как вышло: разбежались по жизни друг от дружки — дети от родителей, брат от брата, сестра от сестры. Жили б одним семейным кустом — куда как лучше. Да разве не сами выпроваживали детей, разве не сами себя наказали?