На суше и на море - 1990

А теперь опять заглянем в вольеру под Звенигородом. Длинноухая ночница, живущая в западных районах нашей страны и в Западной Европе, — редкая летучая мышь, и обстоятельно наблюдать за ней в природе еще никому не удалось. Да и в музейных коллекциях лишь несколько десятков экземпляров. А вот в вольере под Звенигородом держали пять таких зверьков. И выяснилось невероятное: длинноухие ночницы добывают пропитание не в воздухе, а собирают бабочек со сводов в начале пещер. Именно наблюдения в вольере позволили понять эту ключевую особенность в поведении длинноухой ночницы, и разрозненные до этого факты об экологии вида выстроились в логическую цепь.

У других, тоже редких летучих мышей удалось выявить иные, но столь же странные для науки особенности. Так, некоторые дальневосточные летучие мыши предпочитают ловить насекомых, бегая по земле. Полет им нужен только к местам кормежек. После того как узнали о том, что у трубконосов такая же структура шерсти, как и у ондатры, бобра и выхухоли, стало ясно, что это не что иное, как приспособление к полету под дождем. Значит, именно шерсть позволяет трубконосам выживать в тех местах, где по нескольку месяцев льют дожди…

Такого рода сведения, добытые при содержании летучих мышей в неволе, заставляют по-новому взглянуть не только на их экологию, но даже и на физиологию. А это в свою очередь дарит возможность обобщения данных разных дисциплин, позволяет обрисовать «синтетический» облик реальной жизни летучих мышей того или иного вида.

Прежде чем распрощаться с рукокрылыми, надо хоть немного поговорить о невзгодах в их жизни.

Представьте, что милые для многих людей скворцы ведут себя по отношению к рукокрылым просто по-хамски, не ставя их ни во что. Об этом хорошо написано в книге С. С. Мосияша «Летающие ночью». Если дупло, обжитое рукокрылым обитателем, приглянулось пернатому соседу, тот, не стесняясь, гонит хозяина прочь. Летучая мышь противиться не в силах — скворец больше, сильнее и вооружен клювом и когтями.

Если скворец подобен квартирному вору, то есть враги посерьезнее — совы, сычи, хорьки, куницы могут отнять жизнь. Обзавелись рукокрылые и захребетниками, причем общими с нашими: блохами и клопами. Клопы очень похожи на постельных. Специалисты полагают, что нас, ласточек и летучих мышей терзают одни и те же клопы еще с тех времен, когда человек жил в пещерах бок о бок с птицами и рукокрылыми. Вот так.

Светлана Петровна и Константин Константинович говорят, что любители довольно часто просят их дать летучих мышей на воспитание или сами раздобывают зверьков в природе в надежде подержать дома, чтобы щегольнуть перед знакомыми и друзьями. И если по современному законодательству это браконьерство, то с человеческой точки зрения — безнравственно, потому что приемыши обречены на быструю гибель. Исследователей же оправдывает только то, что накопленный ими опыт стал необходимым для науки. Благодаря навыку некоторые зверьки прожили у них более десяти лет. Но ранее десятки других заплатили за это своей жизнью…

Утро. Солнце уже вышло из-за леса, но еще не разъярилось. Светлана Петровна зовет меня на короткую прогулку к студенческим общежитиям. Говорит, что если стайки прилетевших из лесу вольных зверьков спрячутся на день вот под эту затененную крышу, то день будет жаркий, а если вот под эту, то скоро небо нахмурится, несмотря на иные утверждения бюро прогнозов. И еще не было случая, чтобы мыши ошиблись. Вот бы было хорошо, если б и сотрудники Гидрометцентра, прежде чем направить свой прогноз погоды на радио и телевидение, советовались с рукокрылыми радетелями леса.

Александр Чегодаев «САД ЗНАНИЙ» ЯВАНСКОГО УЩЕЛЬЯ

Очерк

Фото автора

Сияющим солнцем морозного ноябрьского утра, желтизной и багрянцем листвы — в богатую осеннюю палитру как нельзя лучше вписывались дома из красноватого туфа — меня встретил город Ереван, современник Рима и Вавилона.

Столице Армении всегда есть что показать гостю. Но путь мой вел не на развалины Эребуни — всего, что осталось от некогда могущественного государства Урарту, не в хранилище древнейших книг Матенадаран, не в картинную галерею с богатой коллекцией живописи западноевропейской, русской, современной.

Обычный автобус затормозил у входа в ущелье, которое зовут здесь Аванским. Он был перекрыт массивными воротами — камень и толстые прутья, — а их венчали статуи двух гривастых, оскалившихся львов, выполненных «под Ассирию». За воротами в ущелье расположился Ереванский зоопарк.

Мне уже доводилось бывать здесь ранее, и потому бросались в глаза перемены: возрос видовой состав коллекции, сооружены новые вольеры и загоны.