На трассе — непогода

— Ну-ну, неумная ты баба, Верка, как я погляжу. — И кивнул в сторону Андрея: — Там защиты не ищи. Эти-то говоруны сами бабьей жалостью живут. Эх, Верка, мужика от слюнтяя отличить не можешь… — Он вздохнул, продолжая весело улыбаться, словно радуясь чему-то своему, и склонился так, чтоб подхватить чемодан.

И в это время Андрей шагнул к нему, сказал сердито:

— Позвольте…

— Что? — спросил Пельменщиков, сразу выпрямившись, и согнул в локте руки. — Что позволить-то, а? — сказал он, со своим обычным насмешливым любопытством изучая лицо Андрея.

— Да какое вы имеете право…

— Ага, — утвердительно кивнул Николай. — Правильно. Так и знал: права начнет качать. — Он опять улыбнулся и, внезапно сжав кулак, сказал подчеркнуто спокойно: — А вот такого права не хочешь, артист?!

— Не смей! — вскрикнула Вера. — Слышь ты, не смей!

— Не буду, — покровительственно сказал Николай. — Да и зачем? — И теперь уж в глаза прямо взглянул Андрею.

Они стояли друг против друга, разделенные небольшим пространством, и Андрей увидел в острых глазах этого человека радость, чувство превосходства, всего секунду он смотрел так, но ее хватило, чтоб Андрей почувствовал: этот, если нужно, не остановится, если нужно, пойдет на все — вот о чем говорил его взгляд.

— Так-то, артист, — сказал Николай спокойно. — Я бы сейчас тебя сделал, честно, двумя бы ударами сделал, ты бы и не пикнул. Но мне из-за тебя ни к чему неприятности получать. Я таких, как ты, и к вниманию не принимаю. Все одно что хлам. Так что живи и будь здоров! — Он подхватил чемодан и быстро пошел прочь пружинистой, легкой походкой.

Напряжение ослабло в Андрее, и тут же он услышал всхлип, быстро обернулся и увидел, как некрасиво исказилось лицо Веры.

— Вы что? — удивился он.

— Мямля, — тихо сказала она и вдруг вскрикнула: — Уйди ты от меня!

Она сорвалась с места, кинулась к подъезду вокзала, где толпилось множество людей. Андрей побежал за ней, зацепился за чей-то рюкзак, наткнулся на стеклянные двери, с трудом справился с ними, и когда наконец вырвался на вокзал, то тут же остановился: люди, нагруженные вещами, двигались в два потока в разных направлениях, плотно прижимаясь друг к другу, как это бывает в московском метро в часы пик, и он остановился, не зная, в какую сторону ему кинуться…

10

Когда фамилию Лизы трижды выкликнули по радио и просили подойти к справочному бюро, она сразу поняла, в чем дело.

— Это отец, — сказала она. — Из поселка приехал.

— Ты не хочешь с ним встречаться? — спросил Семен.

— Почему же? — Она сморщила нос и покусала губы. — Вообще-то не хочется сейчас… Но это будет трусостью. — И тут же решительно сказала: — Пойдем!

— Боишься, что он тебя уговорит опять ехать домой?

— Нет, он меня не уговорит. Все-таки жалко его, он, наверное, сильно переживает.

Они вошли в вокзал. Здесь образовалось как бы множество семей, и каждая была отделена от другой, даже перегородки были сделаны из чемоданов и кресел, словно все пространство разграничивали на крохотные территории, и если повнимательней вглядеться, то каждая семейка, — а она составилась из случайных людей, за исключением тех, кто ехал группой, к примеру, ребята из студенческих стройотрядов, — так вот, каждая семейка жила своей характерной жизнью. В одной в центре внимания был ребенок, все возились с ним, нянчились, и это их объединяло, потому что у каждого, наверное, из этих людей где-то остались свои дети; в другой распивали поллитровку, вели мужские беседы, и это тоже объединяло; в третьей читали газеты и спорили о шаткости международного положения…

Пока Семен и Лиза пробирались к справочному бюро, чего только не наслушались:

— Во Владике забегаловка по прозванию «Попугай». Все эту зеленую хибару знают. «Попугай» потому, что повторяют. Больше пива в жару и не найдешь нигде, только там…

— Здесь названия все тунгусо-монгольские… У меня жена ительменка, сам русский, а жена ительменка. Слыхал?..

— Сначала пуля по каске ширкнула — ничего, не задело. Тут смертник на танк бежит, желтая лента на груди — взрывчатка, значит…

— Езда была горькая — через Малиновый перевал, через Дубовый. Думал — кранты. Добрался, а ее уже земле отдали…

— Ребята в строительном служат — и служба идет, и на книжке тысячи полторы-две накопится…

— В Москву «техасы» вези, по сорок рублей идут, у нас в Находке по шестерке навалом. Пачку в сотню бери, дорогу оправдаешь и там хорошо поживешь. Москвичи на «техасы» липки…

— Народ туда-сюда шастает, в город по пятьдесят семей с запада приезжает, а тридцать — сорок уезжает. Глядишь, за пять лет полное обновление поселку происходит…

— Вода с небом смыкается, одно слово — тайфун, якоря не держат. Японцы на берегу собрались, по телевидению показывают, как мы концы отдаем. Им кино, а нам крышка. Хорошо, кэп в просвет скалы увидал…

Они пробрались к стеклянной будке справочного бюро, но никого не обнаружили возле нее; Лиза обратилась к дежурной, и та ответила, что тут крутился целый час какой-то мужчина, куда ушел, она не знает, но, кажется, спрашивал что-то насчет гостиниц.

— Значит, туда пошел, — сказала Лиза. — Он найдет, он дотошный.