На участке неспокойно

— Тяжелая у нас работа, друзья, зато благородная, — задумчиво произнес Шаикрамов. — В будущем потомки поставят нам памятник. Как первым космонавтам. С соответствующей надписью… Вы представляете, как важно очистить общество от всех этих Хабаровых, Каримовых, Морозов… Они же, как зараза, на здоровом теле. Надо каждого вырывать с корнем. Никого не жалея. Будем жалеть — грош нам всем цена! Мы уже полвека живем новой жизнью. Нянчились достаточно со всеми. Пора корчевать. Нечего бояться разных буржуазных писак, которые во всех наших ошибках видят возврат к прошлому. Хватит разыгрывать из себя добрых дядюшек. Не нужно это и преступно. С теми, кто не с нами, должен быть только один разговор: к стенке!

— Ну, ты, брат, хватил! — развел руками Сергей.

— Сказал, что думал. Кривить душой не привычен, — буркнул Лазиз и потянулся к пачке сигарет, лежавших на столе.

2.

Жан стоял у двери и улыбался. В руках у него, как всегда, была какая-то тоненькая книжка.

Сергей смотрел на него и все больше приходил к выводу, что он дурачился, по-видимому, хотел пооригинальничать или подразнить тех, кого по каким-то причинам недолюбливал. Беда в том, что это шутовство могло в конце концов перерасти в хулиганство и тогда с парнем придется кое-кому хлебнуть не мало горя, в первую очередь, конечно, близким и ему, участковому уполномоченному.

…Сабиров, развалясь в кресле, твердил монотонно:

— Это дело нельзя так оставить, товарищи! Я предлагаю немедленно передать материал Мороза в суд. Он совершил преступление и должен понести наказание.

— Дали бы вам власть, товарищ Сабиров, вы бы, наверно, пересажали всех, — грубо проговорил Войтюк. Он находился напротив участкового и смотрел на него сердитыми немигающими глазами.

— Тебя еще тут. не хватало, — не удостоил Войтюка взглядом Сабиров. — Как-нибудь обойдемся без… Товарищ Голиков, может, ты попросишь его выйти отсюда?

Сергей побледнел — рванулся вперед, не в силах побороть гнева. Неужели лейтенант не понимал, что, предлагая выпроводить Войтюка из отдела, он тем самым наносил оскорбление не одному Василию? Войтюк работал в дружине не за деньги и не ради славы, у него было искреннее желание помочь милиции ликвидировать в городе преступность и хулиганство.

— Как ты посмел? — задохнулся Сергей, останавливаясь на полпути к Сабирову.

Лейтенант, должно быть, понял, что поступил неверно, или, может быть, струсил. Он приподнялся и, натянуто улыбаясь, произнес как можно дружелюбнее:

— Ну-ну, чего ты распетушился. Я пошутил.

— За такие шутки штаны надо снимать, — бросил Сергей.

Мороз сунул свою книжку в карман и захохотал Лазиз, только что возвратившийся от начальника отдела, дружелюбно спросил:

— Развлекаешь?

— Кому это нужно, — продолжал смеяться Жан. — Они меня развлекают. Артисты!

— Перестань! — оборвал Мороза Войтюк.

— Разве у нас имеется такой закон, который бы запрещал человеку говорить то, что он думает? — плутоватыми глазами посмотрел Жан на Войтюка. — Товарищ Голиков, могу я говорить все, что мне захочется?

— Нет.

— Значит, у нас свобода слова только на бумаге?

— Не кощунствуй, Иван, — попросил Сергей. — О какой же свободе слова ты говоришь?

— О самой обыкновенной. Хотя бы о той, что привела меня к вам. За что хочет наказать меня товарищ Сабиров? За то, что я назвал человека тем именем, которое больше всего подходит ему? Разве за это наказывают? По-моему, за это представляют к награде. Сидите здесь, разводите какие-то мифические дискуссии. Кому это нужно?

В разговор вступил Лазиз:

— Мороз рассказал мне о своем поступке. Клянусь, я бы на его месте поступил точно так же! Карим, — повернулся он к Сабирову, — не кажется ли тебе, что ты несколько перегнул палку?.. Иван, выйди на минутку в коридор! — попросил он Мороза.

— Пойдем, Василий, покурим. У меня есть гаванские сигары. Кстати, я тебе сообщу о своем «преступлении». Сабиров тут нес такую чушь, что его стыдно слушать… Товарищ Сабиров, я правду говорю?

— Нет, это черт знает что такое! — соскочил с кресла лейтенант. — Вы еще его защищаете. Он же самый отъявленный хулиган. Его место за решеткой.

— Кому это нужно? Если вместе с тобой, то тогда другое дело.

— Да как ты смеешь?! Товарищ младший лейтенант, — вытянулся Садыков перед Шаикрамовым, — немедленно посадите его в КПЗ! Я требую!

— Мороз, — с упреком произнес Лазиз. Губы его дрожали. В глазах загорались лукавые огоньки. Он отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку.

— Товарищ Шаикрамов, вы слышали? — повторил фальцетом лейтенант.

— Иван, я же просил тебя выйти на минутку, — спокойно сказал Лазиз.

— Нет, он никуда не выйдет! — взвизгнул Сабиров. — Ты его сейчас же посадишь в КПЗ! Если не сделаешь этого, я доложу подполковнику.

Жан, изменив своей привычке, проговорил: «Ну и дела!» и шагнул в коридор. За ним, разбрасывая на ходу стулья, выскочил, как ужаленный, Сабиров.

Сергей и Лазиз переглянулись. Кажется, они переборщили. Теперь не миновать нагоняя.

— Почему мы нянчимся с ним? — проговорил Вой-тюк. — По-моему, его действительно надо наказать. Сабиров прав.

— За что?

— Он же оскорбил человека!