На участке неспокойно

Подполковник направился к выходу. За ним шагнули Лазиз и Сергей. Через минуту их догнал раскрасневшийся Вахабов и волчком закрутился около Абдурахманова. Он буквально засыпал начальника отдела похвалами в адрес участкового уполномоченного. Ведь что было раньше? На каждом углу или дрались или хлестали водку прямо из горлышка! Он, Гани Вахабов, не знал, что делать с таким безобразием. Хорошо, что прислали, наконец, толкового человека — Карима Сабирова. У него особый талант. Лейтенант с первых дней повел такое наступление на тунеядцев, что с базара эту Нечисть как ветром сдуло. Сегодняшний случай — исключение…

— Мы можем идти? — чтобы не слушать эту болтовню, спросил Лазиз.

— Нет, — возразил подполковник, — посмотрим участок Сабирова.

— Пожалуйста, прошу вас, — подоспел участковый,

— Отправили этих пьяниц?

— Так точно!

— Ну, вот и хорошо. Теперь показывай участок…

Возвратились часа через полтора. Вахабов тотчас пригласил всех поужинать.

В чайхане никого не было. Чистые, установленные в два ряда столы поблескивали голубоватым светом. В глубине стоял топчан, накрытый большим ворсяным ковром.

— Давненько же я не бывал здесь, — крякнул Абдурахманов, устраиваясь на ковре.

Сабиров заботливо подложил начальнику подушку.

Подошел чайханщик. Он был совершенной противоположностью Вахабова: высокий, тощий, с длинной кадыкастой шеей и редкими, как у кота, усами.

— Абдусамат Курбанов, — отрекомендовал чайханщика базарком.

Чайханщик поклонился и поставил на середину топчана поднос с двумя чайниками и пиалами:

— Шу ерда кора чой, шу ерда кок чой⁴.

Сабиров взял пиалу и чайник с черным чаем. Открыв крышку, он налил в пиалу немного душистого напитка, покрутил его и вылил обратно в чайник. Затем, проделав это еще несколько раз, предложил подполковнику. Абдурахманов отпил два глотка и поставил пиалу на ковер.

Чайханщик принес два подноса — один с конфетами, печеньем, сахаром, халвой, другой — с фруктами.

— Кушайте, — сказал он и тут же удалился.

Подполковник пил медленно, рассказывая о том, как

ездил лётом в Кисловодск.

— Сердце у меня пошаливает, — сокрушался он. — Так иногда схватит, что думаешь: «Ну, товарищ Абдурахманов, пришел твой конец. Собирайся в путь-дорогу…»

— С сердцем не шутят, — глубокомысленно заметил Вахабов.

— Вам, товарищ подполковник, еще надо поехать подлечиться, — подхватил Сабиров и вздохнул. — Тяжелая у вас работа. Требует много сил. Не каждый сможет так, как вы, день и ночь с людьми.

— Где там! — подхватил Вахабов.

На новых подносах появились тарелки с луком, редькой, солеными огурцами и помидорами, с новыми чайниками и гранеными стаканами.

Теша Балтабаев подмигнул Сабирову и наполнил два стакана коричневой жидкостью.

«Коньяк», — понял Сергей.

— Что это у тебя чай холодный? — усмехнулся Абдурахманов, глядя на Тешу.

— Это особый сорт. Его горячим не пьют. Пожалуйста, товарищ подполковник, — протянул Теша Абдурахманову один стакан. Другой он подал Сабирову. — Это вам, товарищ лейтенант. По старшинству, так сказать.

— Нет, нет, мне потом, сначала пусть выпьет Гани-ака, — запротестовал участковый.

— Э, нет, Карим-ака, сначала вы должны выпить, — стал отказываться Вахабов. — Такой закон… Пейте, пейте, иначе вы меня обидите. Теша-ака правильно все сделал.

— Нет, нет, Гани-ака, вы пейте, — отстранил стакан Сабиров. — Я еще успею выпить. Прошу вас.

— Э-э-э, — снова начал Вахабов.

— Хватит вам, — не выдержал Абдурахманов, который с нетерпением поглядывал на свой стакан. — Рядиться после будете. Дайте человеку подлечиться. Со вчерашнего дня голова трещит.

— О, извините, товарищ подполковник, — засуетился Сабиров.

Он взял стакан у Вахабова и, улыбаясь, потянулся к Абдурахманову. Подполковник поднял свой стакан. Они чокнулись и, ни на кого не глядя, разом выпили.

— Теша будто в воду смотрел, когда говорил об исключительных свойствах своего чая, — крякнул подполковник, ставя стакан перед собой. — Хотя его чай и холодный, однако так все внутри и обжег!

— Хорошо, — подтвердил Сабиров.

— Не первый раз, знаем, что делаем, — попытался сострить Балтабаев.

— Молодец! — одобрил Абдурахманов.

Сергей взглянул на Лазиза, спрашивая глазами, как поступить, когда Балтабаев подаст коньяк. Лазиз ничего не ответил, хотя, очевидно, хорошо понял все. Он сидел, по-восточному поджав ноги, и неторопливо пил чай из пиалы. Его, казалось, ничто не интересовало; ни заваленный обильной закуской и сладостями дастархан, ни льстивые речи Сабирова и Балтабаева.

Собственно, может быть, все так и было? Возможно, его мысли все еще занимала прекрасная Шазия?

— Пожалуйста, Сергей-ака, — протянул ему Балтабаев полный стакан.

— За знакомство, — тут же проговорил Вахабов. У него в руке тоже был стакан с коньяком.

— Спасибо, — поблагодарил Сергей. Он снова посмотрел на Лазиза, по-прежнему спокойно попивающего чай, и решил воспользоваться восточным гостеприимством — Пожалуйста… Пожалуйста, Лазиз-ака, сначала вы.

Оперуполномоченный поставил пиалу на ковер и взял у Сергея стакан.

— Значит, за знакомство? Очень рад познакомиться с вами, многоуважаемый Гани-ака!