На веки вечные

19 июля 1943 года 149-й танковый батальон атако­вал Коровино. Накануне разведка донесла, что там об­наружены три немецких противотанковых орудия и до роты пехоты. Бой был недолгим. С пехотой расправи­лись без труда. А в единоборство с тремя вражескими орудиями вступил танк, в котором ехал старший лей­тенант Евгений Никитин. Вскоре орудия замолкли, но - была повреждена и наша машина.

Комбат Дианов, узнав об этом, встревожился. 

Где Никитин? — спросил он у начальника штаба Побережца.

Я видел, он садился на танк...

— Ах ты голова забубённая!— всплеснул руками командир батальона. — Ведь я же ему не велел...

Срочно подъехал к месту события. Корреспондент «Сталинца» Никитин, неестественно согнувшись, лежал на боеукладке без признаков жизни... Впереди, метрах в двухстах от танка, виднелись два разбитых орудия. Третье стояло невредимое. Его расчет, видимо, ретировался.

— Тяжело переживал Дианов гибель Евгения Никити­на. Оба они были сибиряками, не раз мечтали после войны, побродить, пошишковать в раздольных сибир­ских кедрачах...

6.

К началу второго этапа боев на Курском выступе бригада пополнилась боевой техникой и личным соста­вом» После мощной артиллерийской и авиационной подготовки её танки и пехота двинулись по маршруту Алексеевка, Триречное и далее на Тимановку, Борисовку, Пушкарное с задачей, обходя опорные пункты врага, перерезать ему пути отхода.

...— Быковский! — позвал к своей машине команди­ра танкового взвода капитан Черняев, назначенный на должность комбата вместо раненого Ковалева. — В Пушкарном надо перехватить дорогу. Возлагаю на тебя.

Развернув карту, он показал лейтенанту наиболее скрытый маршрут.

Ясно, товарищ капитан! — ответил Быковский.

Через минуту три его танка с десантом скрылись за поворотом дороги. Далее, двигаясь по бездорожью, они неожиданно для противника вышли на опушку леса. До Пушкарного — не более шестисот метров. Там мино­меты, орудия. Танки, ведя огонь с ходу, устремились вперед. За ними с криками «ура» побежали автоматчи­ки. Неожиданно машина лейтенанта Коротченко оста­новилась. Из башни показался дымок.

Костя, прижимайся к лощине! — крикнул ов своему механику-водителю Коростылеву.

Тот, имевший за плечами уже два года войны понимал, где и как надо маневрировать. Танк снова дви­нулся вперед, только уже по непростреливаемому участ­ку. Сделав три выстрела по месту, откуда велся мино­метный огонь, машина ворвалась в ближайший двор. Ее появление в деревне вызвало у фашистов перепо­лох. Минометчики бросились бежать, но их тут же на­стигла пулеметная очередь Вакуленко. Только танк выбрался на улицу, как по нему ударил снаряд. Маши­на остановилась. Однако снаряд срикошетировал и вре­да ей не причинил. Просто оглохший механик-води­тель машинально остановил танк, прижав ладонями уши...

-Быковский тут же заметил скрытое за сараем орудие.

Костя! — приказал он, не зная, что механик-води­тель не слышит. — Подай назад метров сорок!

Но Коростылев, тоже обнаруживший опасную цель и без команды знал, что делать. Сделав рывок через огород и следующий двор, тридцатьчетверка подмяла под себя вражескую пушку. В тот же момент — второй удар по танку, теперь в левый борт... В машине кто-то застонал. Командир, повернув башню влево, заметил в глубине лесочка замаскированный «тигр».

Бронебойным! — не своим голосом закричал Бы­ковский.

Грохнул выстрел. Командир снова крикнул:

Костя, подай назад!

Но машина продолжала стоять на месте. При попадании тридцатьчетверке в борт Коростылеву оторвало правую ступню...

«Тигр» выстрелил вторично. И снова попал. Башня нашего танка наполнилась едким дымом...

« Всем покинуть машину! — приказал командно и, чувствуя сильную боль в спине, выскочил на борт.— Миша, поторапливайся! — бросил он командиру башни Сугробову, но тот, схватившись за ногу, не мог ше­вельнутся.

Лейтенант помог Сугробову выбраться, и едва они оказались на земле, как вражеская автоматная очередь прошила ему ногу и руку.

В это время Вакуленко вытаскивал из переднего люка Коростылева.

Быковский, не обращая внимания на свои ранения, начал перетягивать ремнями ноги Коростылева и Сугробова, чтобы приостановить кровотечение. По танку вновь зацокали пули. Четыре танкиста, помогая друг другу, поползли в сад и скатились в большую воронку от авиабомбы. Коростылев потерял сознание. 

Бой разгорелся на северной окраине деревни. Туда подошли наши автоматчики. По ним из окна крайней избы застучал пулемет.

 — Товарищ лейтенант, разрешите, я его?..— обра­тился к командиру Вакуленко.

Валяй! А я пока перевяжу ребят. Да и себя то­же, — тихо сказал Быковский.