На веки вечные

Доставив сержанта на место, Бегов напоил его ледяной водой, Вскоре Титенко пришел в сознание, но го­това его еще сильно кружилась.

4.

Стойко держалась батарея противотанковых орудий под командованием лейтенанта Макушкина. Ее орудия | занимали огневые позиции по опушке дубовой рощи за­паднее Озеровекого. Было нестерпимо жарко — и от нещадно палившего солнца, и от беспрерывной работы у пушек. Вокруг копоть и дым, пот заливает глаза, некогда оглянуться на упавшего товарища. И лишь одна цель, как чья-то властная, железная рука, приводит в движение артиллеристов: выстоять, победить, поставить заслон фашистским танкам!

— Огонь! Огонь! — надрывается лейтенант. У некоторых орудий уже осталось по два — три бойца. Ранен подносчик снарядов Орлов из расчета Цы­ганова.

И вдруг — тревожное, громкое, четко выделившееся грохота боя:

Уби-и-ит комба-а-ат!..

Лейтенант, закрыв воспаленные глаза, лежал около орудия. Нет, он не был убит. Его тяжело ранило. Двое бойцов отнесли командира к роще и с рук на руки сда­ли медикам из подъехавшей «санитарки».

Передайте Оразову, пусть командует батареей,— успел сказать Макушкин и потерял создание...

Спустя час погиб младший лейтенант Иары Оразов. В батарее из офицеров остался младший лейтенант Бандулин...

Бой разгорался все сильнее. Во всех расчетах уже осталось по два, а кое-где по одному человеку на орудие.

Сержант Николай Цыганов занял место наводчика, а наводчик Трофим Федоров, вместо раненого Орлова, подавал снаряды.

Разве мы не русские?— подбадривал командир расчета своего напарника, а заодно и себя.— Разве не гвардейцы?.. Снаряд! Поживее! Троша, родной, шеве­лись!..

Наконец наступило минутное затишье.

Надо маленько поскоблить бороду. А то, чего доброго, не примут на тот свет...

Это сказал младший лейтенант Бандулин — неуны­вающий балагур, аккуратный и немного щеголь: умуд­рялся даже при самых неподходящих условиях быть всегда выбритым, со свежим подворотничком, в чистом обмундировании.

Засвистев какую-то татарскую мелодию, он уселся на дно укрытия, оборудованного артиллеристами еще до начала боя, и, намылив подбородок, стал ловко ору­довать остро отточенным ножом, заменявшим ему брит­ву. Цыганов держал ему зеркало. Но закончить бритье офицер не успел. Рядом, около укрытия, разорвалась мина. Зеркало разлетелось вдребезги, а обсыпанный землей младший лейтенант упал на траву, постеленную на дно. Он получил тяжелое ранение в живот... Цыга­нов остался невредим.

Несмотря на потери, танковые атаки гитлеровцев продолжались. Правда, приближаться вплотную к на­шим позициям они теперь остерегались, старались по­ражать тридцатьчетверки с дальних дистанций.

Не продвинувшись на участке обороны бригады ни на один метр, оставив десятки подбитых и сгоревших машин и устлав поле боя трупами своих солдат, гит­леровцы вскоре прекратили атаку на хутор Озеровский и предприняли попытку взять его с флангов.

В момент короткого затишья сюда на «виллисе» при­ехал командир корпуса генерал Кравченко. Полковник Овчаренко развернул карту на лобовой броне танка, вы­нул из кобуры протирку и, ведя ею по карте, стал до­кладывать обстановку.

Бригаде грозит окружение,— сказал ой в заклю­чение.

Видя, что командир корпуса покидать бригаду не собирается, Овчаренко деликатно добавил:

Товарищ генерал, обстановка, как вы сами пони­маете, сложная, если не сказать критическая, и вам бы следовало поостеречься. Можете не сомневаться, гвар­дейцы двадцать первой рубеж удержат и гвардейское Знамя не запятнают.

А я и не сомневаюсь в этом, — отвечал генерал.— Только рубежи обороны бригады — это одновременно и рубежи обороны корпуса.

Андрей Григорьевич,— мягко настаивал Овчарен­ко,— противник нашу оборону обходит. Опасность серьез­ная...

Командир корпуса внял совету полковника. Прежде чем уехать, предупредил:

В случае чего — отходить в районы Ясная Поляна и Беленихино.

Когда генерал уехал, комбриг обратился к своему заместителю по политической части:

Георгий Степанович, каково твое слово?

Слова прежние, Кузьма Иванович,— ответил По­лукаров.— Ни шагу назад. Только надо объяснить гвар­дейцам обстановку.

Вот это ты со своими помощниками и возьми на себя.

Подбежал крутолобый, глазастый автоматчик. Голо­ва забинтована, сквозь повязку проступила кровь.

Товарищ полковник, вокруг нас немцы! — обти­рая пилоткой пот с лица, испуганно выпалил он.

Вокруг нас, говоришь? — зло прищурившись, по­вторил комбриг.— А может, мы — вокруг немцев? И во­обще, кто ты таков? Кто тебя послал с таким докладом?

Автоматчик стал сбивчиво объяснять. Говорил нев­нятно, путано, и Овчаренко понял, что солдат просто струхнул и самостоятельно рванул в тыл, так сказать, с донесением.

Вот что, братец, сейчас же бегом — в свой взвод и передай всем, что раз командир бригады на месте, значит бой продолжается.

В одном месте фашисты, действительно, обошли под­разделения бригады. Овчаренко навстречу им послал роту танков. Она на некоторое время задержала против­ника, однако после выхода из строя нескольких ее тан­ков тяжелые вражеские машины продолжали обходить оборону.