На Великой лётной тропе

«Здесь много жирной земли. Мы развели бы огород, коз, они могут ходить по горам. К зиме мы стали бы косить для них сено, а дети в то время пускать лодочки по пруду».

И женщина к Флегонту пришла, хотя он ее не звал и никогда не встречал раньше.

Он работал у горна, в открытую дверь светило солнце, залетал ветер и уносил едкий, не нужный кузнецу дым. Вдруг солнце закрылось, и ветер затих. Кузнец опустил молот. В дверях стояла молодая женщина.

— Бог на помочь! — сказала она.

— Спасибо.

— Я пришла познакомиться с вами. Люди говорят, что вы Флегонт-младший. А я дочь Прохора Буренкова, Настя.

Прохор был одним из тех, кто навечно врезался в память кузнеца, много раз они направляли друг к другу лётных, и каждый доверял другому, как самому себе.

— Он послал тебя? — спросил Флегонт.

— Нет, я сама. Он в каторге. Я подумала, что вы встречались там.

— Каторга большая, людей много, трудно встретиться.

— Извините, что побеспокоила. — Настя повернулась уходить.

— Садись, погости, — пригласил Флегонт.

— В другой раз. Сейчас некогда, меня кличут.

С противоположного берега через пруд катилось волнами громкое, нетерпеливое: «Па-а-ро-ом! Па-а-ро-ом! Настя-а!..»

Она уходила. Флегонт глядел на нее и думал: «Вот мне такую бы. Идет легко, быстро, красиво. У нее доброе лицо, хорошая улыбка».

Кузнец начал охотно бывать у Насти на пароме. Не мастер и не любитель разговаривать, он помогал ей тянуть канат, причаливать к берегу и отчаливать от него. Завсегдатаи подметили, что Флегонт ездит без надобности, из одного удовольствия побыть с Настей. Пошло шушуканье, запорхали шуточки:

— Флегонт, надо и кузню сюда, на паром.

— Флегонт, сколько платят тебе?

— За что?

— За то, что сторожишь Настю.

Флегонт заметил, что шуточки смущают девушку, и решил прекратить их раз и навсегда.

— Тебе, может, неприятно, что я зачастил на перевоз? — спросил он. — Может, противны вот эти мои лохмы? — и взъерошил рукой свои седины.

— Нет, нет, — начала уверять Настя, — я люблю такие волосы. — Но призналась, что шуточки иной раз обидны.

— Давай прекратим их! — предложил Флегонт.

— Как?

— Вот недогада! Женимся — и все примолкнут.

Вскоре они отпраздновали свадьбу. Флегонт переехал жить в Прохорову избенку. Работать продолжал в кузнице, а, пожалуй, больше помогал жене на перевозе.

Шуточки не умолкли, повторялись и прежние, появлялись и новые:

— Флегонт никак не наглядится на свою жену, скоро, пожалуй, проглотит ее.

Но теперь они никого не обижали.

…Сразу после свержения царя началась на заводском Урале повсеместная организация Советов рабочих депутатов и вооруженных отрядов Красной Гвардии. Советы Бутарского и окружающих его заводов решили сформировать конный летучий отряд, который бы мог молниеносно появляться там, где революция нуждалась в немедленной защите. Местом формирования выбрали Бутарский завод.

Формирование шло по-революционному быстро. В несколько дней собралось до полусотни человек. Они завели себе оружие, обмундирование, соединив в нем рабочее с военным, верховых коней, седла, небольшой обоз, оркестр. Командиром отряда выбрали Юшку Соловья.

Галстучек, явившийся на призыв Юшки одним из первых, пожертвовал отряду весь свой магазин. Красные ленты бойцы прицепили себе на грудь, на фуражки, ленты других цветов, бусы, пуговицы раздарили девушкам, губные гармошки забрали в оркестр, на подмогу нескольким гармоням-двухрядкам, составлявшим его музыкальное ядро.

Напоследок решили проверить, хорошо ли подкованы кони, и весь отряд примчался к кузнице.

— Здорово, Флегонт! — крикнул Юшка.

— Я Флегонт-младший, — поправил его кузнец.

— Ладно, впредь не стану путать. Можешь подковать нас, да покрепче?

— Флегонт-младший делает все навеки.

Юшка выскочил из седла, поднял одну ногу своего иноходца, дернул подкову и оторвал.

— Видишь?

Затем начал срывать другие и при этом сердито выкрикивал:

— Видишь, видишь? Разве это работа?

— Где ковали? — спросил кузнец.

— На Ису.

— Ну и кузнецы!.. — Флегонт бросил исовские подковы в железный хлам и принялся ковать новые. Сделав одну, попробовал сломать ее и не мог. — Ну-ко, ты! — подал подкову Юшке.

Мятежник, понатужившись, сломал ее и бросил в хлам. Флегонт сковал новую. Как ни пыхтел Юшка, а сломать эту не мог и похвалил:

— Добрая работа. Флегонт-младший, иди ко мне в кузнецы!

— Не один ты на свете. Я никогда не был чьим-то и не буду, — гордо отозвался Флегонт.

— Когда я стану раздавать чины, я дам тебе чин первого кузнеца, — пообещал Юшка.

— Я уже кузнец. Зачем мне какой-то чин! — Флегонт пренебрежительно фыркнул. Он считал, что лучшее украшение человека не чины, а хорошая работа.