На Великой войне

И это только первый день наступления. Армия Дмитриева продержалась пять суток, но не устояла и была отброшена за речку Вислок. Командующий фронтом старый Иванов воспринял прорыв всего лишь как мелочь, поэтому приказал контратаковать, немедленно восстановив положение. Попытался подтянуть резервы, но было поздно. Несмотря на отдельные успехи, вскоре начался хаос, только усугубляемый нашим извечным кое-какством. Прорыв ширился, угрожая охватом уже четвертой и восьмой армиям. Тут еще медвежью услугу оказал командарм одиннадцатой Щербачев, двинув войска на карпатские перевалы. Ну а третья армия закончила отход к Сану, потеряв сто сорок тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Остальные войска отступили к Перемышлю – его вскоре пришлось оставить, как впоследствии и Галицию с Польшей.

Нечто похожее происходило и теперь. Вот только мне совершенно непонятно, почему молчат наши всезнайки «форточники», ведь даже дураку ясно, что Иванова нужно убирать с должности главкоюза!.. Стоп! Не путай, Михаил Иванович. Не путай. Какой такой Иванов? После киллерской выходки Алексея Бакунина фронтом давно командует Брусилов. Тогда почему он допускает ошибки? Неужели и тут «форточники» ничего не предприняли, а лишь поспособствовали скорому переводу генерала на новую должность? И поспособствовали ли?

«Секретную информацию обычным подпоручикам знать не полагается, – размышлял я, стараясь утихомирить в очередной раз закипающий во мне гнев. Вот в войне победим, тогда и начнем разбираться, кто, кому и что должен сообщать…»

Меж тем наш отряд сопровождения выехал на большую дорогу, моментально попав в очередной поток отступления, где все несется сплошной массой, в несколько рядов, толчками, сцепившись колесами и постоянно сталкиваясь. Мы отступаем, вечер наступает, но не исчезает царящая вокруг каша из криков, ругани, ссор. О-па! А вот и один из нынешних байкеров права качать вздумал.

– Дорогу! Дорогу… вашу мать!! – орал молодчик в кожаном шлеме и очках, сидя на мотоцикле «Индиан», более похожем на что-то среднее между велосипедом и мопедом. Это тебе не «Ямаха», под триста км гнать способная, и даже не «Ява», взятая на халяву. Из здешних агрегатов и полсотни, должно быть, выжать не выйдет.

И все же несмотря на эти неутешительные тех-характеристики дореволюционный байкер смог отвоевать себе трассу, заслужив в спину немало проклятий.

Мы тоже двигаемся, но уже в ночи. И опять знакомые мне еще по двадцатому корпусу картины. Многие, пользуясь вынужденными остановками, моментально засыпают в пыли, у колес орудий, в седлах. Уткнувшись головами в седла лошадей, уже дремлют ездовые. Минута-другая сна, и снова все вскакивают, чтобы продолжить движение. Мне же спать не хочется, как и барону, нашедшему более разговорчивого собеседника, чтобы пудрить ему мозги, вещая про своих монгольских волшебников, способных не только сидя в позе двойного лотоса пребывать в нирване и читать мантры во славу Будды. Там такой мистический винегрет, что и сам Бодхитхарма[105] не разберется…

Ну вот опять про Джа-ламу[106] восточную сказку начал:

– …Это удивительный человек. Как истинный служитель Будды, он не пьет, к тому же не курит и сурово наказывает тех, кто нарушает эти запреты, лупит провинившихся плеткой так, что крики слышны по всему Кобдо. А знаете, как он освятил свое боевое знамя-сульдэ из золотистой парчи?.. По старинному монгольскому обычаю приказал зарубить у подножия дерева пленного китайского солдата и использовать его пролитую кровь в качестве святой воды.

– Вас послушать, так этот лама скорее походит на жесткого Чингисхана, а не на смиренного монаха.

– Что поделать, но таким его сделала сама жизнь и многолетние странствия. Он исходил вдоль и поперек всю Центральную Азию, жил в Тибете, много лет провел в монастыре Дре-Пунья в Лхасе, добирался до Индии, служил у пекинского чиновника, составляя календари. И всюду он впитывал тайные знания, благодаря которым внушил страх и почтение монголам. Те его боятся, считают воплощением Амурсана[107], верят, что князю покровительствуют злые духи степей – мангасы, но я-то знаю, в чем тут дело. Князь сам открыл мне свою тайну. У него есть древний амулет, наделяющий его владельца невероятными возможностями.

– Любопытно. И каковы же они, позвольте полюбопытствовать?