На «Витязе» к островам Тихого океана

Все, и ученые, и команда, очень устали за время стоянки на Фиджи, от «муравейника» на корабле, от многочисленных экскурсий и поездок, от визитов, знакомств и прежде всего от массы впечатлений. Раньше, чем обычно, затихает жизнь на корабле, и «Витязь» погружается в глубокий сон. — Только вахта бодрствует на мостике и в машине.

17 декабря. Море Коро. Налаживается обычная, размеренная судовая жизнь. Все еще полны миллионом впечатлений от Фиджи, от первого тропического острова. За обедом и ужином свежие овощи и фрукты, бананы, ананасы, еще живо напоминают о недавней земле. Но на первом плане уже стоят заботы и мысли о предстоящих работах.

На вечер назначается совет экспедиции для обсуждения плана исследований на глубоководной впадине Тонга. Вечереет. Сидим в своей каюте, и В. Г. Богоров набрасывает проект расписания работ на впадине. Стучат в дверь. Входит помощник капитана и вводит… молодого фиджийца, которого только что обнаружили в носовом трюме. У начальника экспедиции буквально язык присох к гортани. Выясняется, что парень накануне нашего отхода, когда на корабле было много посетителей, незаметно пробрался в незапертый трюм и спрятался за брезентами. Боцман перед отходом корабля осматривал все судно, но его не обнаружил.

Приходит капитан. Начинается расспрос. Во-первых, оказывается, что парень не один. Проштрафившегося боцмана посылают в трюм и он приводит второго «путешественника» — молодого индийца. Обоим лет по 18. Ребята хотела уехать с нами в Россию. Спрашиваем, что же побудило и удрать из дома. Ответ один у обоих: «Фиджи плохо для черных» (Fiji is по good for black). По видимому, «Улыбающиеся Фиджи», как называют их брошюры для туристов, рай не для всех.

Оба парня работали в городе, у фиджийца есть родные в деревне, индиец — сирота. Рассказывает, что у него есть брат в Англии. Если в России не понравится, там говорят холодно, то оттуда ближе до Англии, чем из Фиджи.

Может быть, ребята и хлебнули горя, но мы взять их с собой не можем. Объясняем им, что идем не в Россию, а в Новую Зеландию. Хлопцы просят высадить их хотя бы в Новой Зеландии. Когда узнают, что в Новой Зеландии им не разрешат высадиться, особенно без денег, они вешают носи.

Боцману дается распоряжение парней накормить ужинов (два дня они не ели) и водворить в лазарет. Смотреть, чтобы не слонялись по судну.

Появление незваных гостей — тяжелый удар по нашей работе. Приходится возвращаться в Суву. Мы теряем трое суток драгоценного времени! Вениамин Григорьевич особенно сильно переживает это трагикомическое приключение.

Часам к 12 ночи следующего дня снова замелькали перед нами гостеприимные огоньки теперь уже знакомой Сувы. Вот не думали, что снова придется увидеть их! Вызванный по радио катер подходит к борту, и молодой, тоже знакомый нам портовый офицер, весело смеясь над нашей незадачей, принимает смущенных неудачных путешественников. Желает нам счастливого плавания и советует еще поискать на корабле, так как в Суве после нашего отхода не досчитывают одного старого фиджийца. Богоров в ужасе. Катер отваливает, и все шлют нам прощальные приветы — и офицер, и черные матросы катера, и оба друга.

Боцман перерывает все закоулки корабля, но, к счастью, никого больше не обнаруживает.

Снова, уже в четвертый раз, пересекаем море Коро, теперь уже по третьему маршруту. Капитан наш не сетует, так как сделал три промера глубин в мало изведанном и опасном для мореплавания море, и его данные — ценный материал для гидрографий Тихого океана.

19 декабря. Снова любуемся вулканическими островами архипелага Фиджи. Проходим мимо острова Матуку. Две высокие вершины — Нгилли-Гилли и Коро-Леву. На острове хорошая бухта, селение. Остров Матуку известен тем, что на нем впервые европейцы жили в контакте с фиджийцами, когда в 1791 году у острова стоял капитан Эдвардс на бриге «Пандорра».

20 декабря. Открытый океан. В море тепло, ходим в одних трусах, но все же нет такого зноя, как на берегу, особенно в лесу или в мангровых зарослях, или на официальном приеме, когда сидишь в галстуке.

Приближаемся к архипелагу островов Тонга, одному из центров западной Полинезии. В полдень проходим мимо небольшого острова Лэйт. Остров представляет собой действующий вулкан. Зубчатая, как бы оборванная вершина его — край кратера, на котором сидит облачко. А может быть, то вовсе не облачко, а пар, который клубится из кратера вулкана.

Уже не в первый раз мы делаем наблюдение, что когда проходим мимо вулканических островов, у нас начинает «щадить» установка для измерения радиоактивности. Так называемый «фон» установки, отражающий интенсивность космического излучения и радиоактивность атмосферы, «прыгает», то поднимается, то падает. Вот и сейчас, когда мы проходим мимо острова Лэйт, мне сообщают, что «фон» радиоактивности подскочил. Это явление новое, но вполне возможное, так как среди газообразных и твердых веществ, выбрасываемых вулканом, могут быть и радиоактивные продукты.