На волка слава…

В сущности чего?

— Это глупо идти порознь, когда можно вместе.

Это она-то, всегда такая гордая. Едва отвечавшая на наши приветствия. Тогда я:

— Зайдем, что-нибудь выпьем?

Она:

— В кафе? С молодым человеком?

Хотя времени у меня было совсем мало. В семь часов я должен был встретиться с той женщиной из кино, с которой познакомился накануне. Но я сидел и не трогался с места, сидел в этом кафе, а напротив меня — мадемуазель Пук с ее шляпой, с узкой полоской меха вокруг шеи, с видом человека, не понимающего, что с ним происходит. Так вот! Я уже не мог уйти. Кафе вокруг нас, круглый мраморный столик с медным обручем, пятьсот франков — все это удерживало меня, как маленький кусочек мира, от которого я никак не мог оторваться, — маленькая планета, маленькая вселенная. А над всем этим — она и я плыли далеко-далеко.

В половине восьмого я все еще сидел в кафе, а мадемуазель Пук пыталась мне объяснить, как это у нее получилось, что она никогда и не подозревала, она, а потом я, в этом магазине, кто бы мог подумать? Хотя как-то раз, но с разницей в возрасте между нами, Эмиль, это безумие, Эмиль, но это, может быть, все — таки сладкое безумие, потому что у меня есть сердце, Эмиль, сердце, которое бьется. Она разволновалась. Щеки у нее горели, как никогда. Волосы растрепались. А лицо ее как будто еще сильнее похудело. В общем, паника. Спасайся, кто может. Страсть. И я — как идиот. Зачем? Не смея поправить ее. В то время, как меня ждала другая женщина. Не смея высказать свое мнение. Глупейшим образом. Почему?

— Эмиль, ну как такое могло с нами случиться?

— Чувствам не прикажешь, мадемуазель Пук.

Почему?

ГЛАВА IX

Да, почему? Я еще и сейчас иногда спрашиваю себя, почему я переспал с мадемуазель Пук. И потом наша связь длилась больше двух лет. Желание? Но она была дурнушкой. В общем, скорее дурнушкой. И еще она была старше меня НА ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА. Но вот еще одна вещь, которую я точно знаю теперь: есть желание или нет желания — это ни о чем не говорит. Люди совершают три четверти поступков, не зная, почему они их совершают. Например, по той простой причине, что они оказались здесь, перед вами. Как будто какой-то огромный бык, не глядя, жует свою жвачку и подталкивает тебя в спину. И чем глупее ситуация, тем сильнее он подталкивает. Связь с мадемуазель Пук — это была глупость, но это было; одни поступки следовали за другими, вытекали один из другого. Я сказал женщине в кино: «Конечно, конечно». И это привело меня к тому, что я переспал с мадемуазель Пук, в ее комнате, комнате старой девы, с занавеской, закрывающей нижнюю часть окна, и запахом кофе. Сначала мы позанимались любовью. А потом она говорила. О! Это было ее любимое занятие, болтовня. Сколько же она могла всего наговорить за час, уму непостижимо!

— Я одна, ты понимаешь, Эмиль. На протяжении многих лет. Не с кем поговорить, никого, кроме Пупусика…

И она игриво добавляла:

— Ты разрешаешь мне немножко наверстать упущенное?

Потому что она хорошо понимала ситуацию. Я даже готов предположить, что и спала-то она со мной только для того, чтобы я, время от времени набравшись терпения, выслушивал ее. Лично ее, я думаю, не так уж тянуло заниматься любовью. Когда я настаивал, она говорила:

— Эмиль, какой же ты все-таки сексуальный!