На Волховском и Карельском фронтах. Дневники лейтенанта. 1941–1944 гг.

За разговорами мы даже не заметили, какое прошли расстояние. И вдруг увидели на шоссе нашего шофера Панченко. Он стоял, уперев руки в бедра, а его газик примостился сбоку на обочине.

– Я за вами, товарищ лейтенант. Хозяин беспокоится. Куда, говорит, разведка подевалась? Из-под земли велел предоставить.

– Далеко ли полк?

– Да тут. И пары километров не будет.

Через четверть часа я уже докладывал майору Шаблию о результатах нашего замысловатого рейда.

– Ладно, иди отдыхай, – прервал меня Шаблий, – теперь все это уже не важно.

Долго отдыхать мне не пришлось. Едва я прилег после ужина на куче какого-то тряпья в кузове машины батареи управления, как за мной пришли от майора Гречкина: нужно срочно готовить документы на предстоящий бой.

Прежде всего, следовало ознакомиться с обстановкой: с середины дня произошло переподчинение нашего полка из ведения 90-й дивизии Лященко в 46-ю дивизию Борщева. Нам поручено поддерживать 176-й стрелковый полк майора Семенова, который к тому моменту оторвался от основных сил 21-й армии примерно на семь километров и подошел вплотную к опорному пункту на безымянной высоте в километре от населенного пункта Юкола. Этот опорный пункт контролирует Приморское шоссе и является частью промежуточного оборонительного рубежа Витикала – Юкола – Me – стор-ярви – Хаапала. Помимо нас, 176-й стрелковый должен поддерживать 1238 полк самоходных установок СУ-76 подполковника Котова.

– Тут может получиться неплохой триумвират: пехота, танки и минометы, – сказал Шаблий, утверждая составленные Коваленко, Герасимовым и мною документы.

16 июня. После короткой белой ночи наступает раннее утро – утро второго дня стремительного, «молниеносного» прорыва 176-го «семеновского» полка в сопровождении 534-го минометного и 1238-го самоходного.

Согласно данным разведки, огневая система опорного пункта «Безымянная высота» в километре юго-западнее хутора Юкола состояла из восьми ДЗОТов, шести бетонных ДОТов, одной батареи 152-миллиметровых и четырех батарей 76-миллиметровых орудий. Эта высота окружена невысокой березовой рощей и густым кустарником.

Но все это еще требует конкретной проверки на местности. Наша рекогносцировочная группа, подойдя на предельно возможное расстояние, с помощью биноклей и стереотрубы пытается, хоть сколь возможно, прощупать реальный характер и индивидуальные особенности обороны противника на этой безымянной высоте.

– Странное дело, – слышу я голос Шаблия, – финны почему-то предпочитают жесткую оборону и укрываются в прочно построенных казематах. Контратаки проводят слабо. Но чего у них не отнимешь, так это хорошо организованной системы минометного и артиллерийского огня из глубины.

После недолгого совещания майора Шаблия с подполковником Солодковым, командиром 393-го пушечного полка, присланного на момент прорыва, решено провести мощный огневой налет по «безымянной высоте».

Однако десятиминутная обработка артиллерией боевых порядков финнов не дала положительных результатов. Стрелковый батальон семеновского полка, пошедший на штурм высоты, был встречен интенсивным заградительным огнем. Стало очевидным, что наши огневые средства не в состоянии нанести чувствительного ущерба мощной обороне противника.

Семенов приказывает штурмовому батальону отойти на исходный рубеж. Командиры обоих артиллерийских полков – Солодков и Шаблий ведут переговоры с высшим командованием об усилении группы артиллерийского обеспечения. И вскоре подошел дивизион гвардейских минометов, а попросту – «катюш», а командир 1238-го полка самоходных установок Котов получил официальный приказ войти в группу артиллерийской поддержки 176-го стрелкового полка.

Пока котовские самоходки и машины гвардейских минометов занимали исходные боевые позиции, штабы готовили новый вариант штурма безымянной высоты. Солнце показывало полдень, оно жгло с непривычной для этих мест силой. Во влажном воздухе все как-то неестественно колебалось, дрожало и вибрировало. От резкого освещения резало глаза. Майор Шаблий, капитан Солопиченко, я и несколько разведчиков пробирались вдоль опушки леса в поисках нового, более удобного наблюдательного пункта.

Тонкие и высокие березы росли тут настолько близко друг к другу, что их приходилось непрестанно раздвигать, а то и подрубать. Несомненно, по колыханию этих деревьев финны смогли достаточно точно определить координаты нахождения нашей группы, и через небольшой промежуток времени на нас обрушился страшной силы огневой налет батальонных минометов. Били прицельно точно, мины рвались буквально в двух шагах. При первом же ударе Шаблий упал в какую-то яму, я упал на него, а сверху навалился на нас могучий и плотный Солопиченко. Но в яме мы оказались не одни. И пока надо мною Георгий считал: «Четвертая, пятая… восьмая…»