На Волховском и Карельском фронтах. Дневники лейтенанта. 1941–1944 гг.

– Ты помнишь, как в районе Юкола Андрейкин за два литра спирта миномет разряжал? Ты ведь тогда с ним ездил. Так вот, генерал Михалкин при последней с ним встрече показал мне рапорт нашего начальника тыла Островского, в котором сказано, будто я неизвестно как и на какие надобности израсходовал десять литров спирту. Десять, понимаешь! Ну я и рассказал ему историю с двойным заряжанием, поведал о пристрастии Андрейкина и о его способностях. А случаи такие не редки. Не сам же я пью этот спирт. «Я тебя знаю, – сказал мне Михалкин и добавил: – Какого черта ты держишь в полку такого заместителя, который на тебя же и пакостит?» Я и сказал: «Помогите избавиться». – «Помогу», – ответил Михалкин. И вот видишь, капитана Островского отозвали из полка. Генерал сдержал свое слово.

Возвращались мы по Приморскому шоссе. Штаб полка и батарею управления я уже не застал на том месте, откуда выезжал. Но артснабжение и мастерские еще не трогались с места. Сгрузив мертвецки пьяного Андрейкина, я поехал догонять полк. В нескольких километрах за Муурило вдоль шоссе стояли машины второго дивизиона. Я давно не видел Заблоцкого и решил его навестить.

– Ты знаешь новость, – кричит мне Заблоцкий, увидя меня первым, – Телевицкого Исаака убили!

– Где?! Когда?!

– Да вот недавно… Бой только что кончился. Дивизион огонь вел, и сильный… Телевицкий на НП был. Разведчики прибежали, принесли его орден, документы, а его там оставили. Жалко парня. Мишку Ветрова с батареи сняли, начальником разведки дивизиона поставили. Теперь я на батарее один остался. Ты что, ничего этого не знаешь?

– Не знаю, – ответил я Заблоцкому, – другими делами занимался.

Отослав машину с минометом в дивизион, я пошел разыскивать штаб полка. Навстречу, в сопровождении нескольких солдат, идет младший лейтенант Бовичев – лицо у Бовичева возбужденное, раскрасневшееся, потное.

– Бовичев! – крикнул я. – Паша! Ты слышал, Телевицкого убили?!

– Вранье, – резко и хрипло отозвался Бовичев, – я сам его с ребятами вон из-под огня вытаскивал. Только какие-то сволочи успели его уже обобрать: орден, документы. А он ранен, тяжело ранен. Мы его сюда принесли. В санчасть сдали.

– Где и как это случилось?

– Мы с пехотным батальоном капитана Арсеньева наступали. Только вышли из горловины меж озером и заливом, а справа контратака финнов. Они нас сразу огнем накрыли… Крепко накрыли… Тут-то Исааку скулу и разворотило… Крепко разворотило… Он в плаще был, в трофейном. Мы его по этому плащу опознали… Лицо все в кровище – изуродовано страшно. Ну, финны теснить стали… Тут подошли две установки СУ-76 да одна машина М-13. Да вызвали огонь нашего дивизиона. Врезали финнам так, что от них дым пошел. Наших там тоже полегло достаточно. Капитану Курилову, начштаба нашего, осколком голову поцарапало… Мишку Ветрова с батареи сняли – теперь он твой помощник взамен Исаака и мой начальник. Вот, пожалуй, и все новости. А ты-то где пропадал?

– Пехота наша где? Где мне искать штаб полка?

– Слышал я, – говорит Бовичев, рассматривая карту, – что первый батальон 314-го полка, пока мы тут ковырялись с контратакой финнов, пошел на Хумалиоки. Очевидно, и мы пойдем туда же.

Мимо нас шли батальоны второго эшелона 176-го и 314-го полков. Тронулась и колонна машин второго дивизиона. Я отыскал машину Заблоцкого и вскочил на крыло.

– Кто из разведчиков, – спросил я его, – сказал тебе, что Телевицкого убили?

– Хакулырза и Алексеев… А что случилось?

– А то, что Исаак Телевицкий не убит, а только ранен… А эти скоты обчистили его и бросили подыхать, как последнюю скотину.

– Ты что говоришь?

– То, что слышишь, – ответил я и спрыгнул с подножки, – болтать мне с тобой некогда… Будь здоров…

Остановив машину со свободным местом в кабине, я сел рядом с шофером и стал дремать, утомленный событиями и разговорами.

– Товарищ лейтенант, – услышал я вдруг голос Паши Середина, – товарищ майор Шаблий вас до себя спрашивает.

– Где он?

– Они все в фургоне штабном. Все как есть там.

– Как твоя рука, Николаев? – встречает меня несколько неожиданным вопросом командир полка.

– Мозжит немного, – ответил я.

– Ерунда, – невозмутимо произносит Шаблий, – в кабине сидеть можешь? С картой работать сможешь?

– Конечно, смогу, товарищ майор!

– Ладно. А то Гречкин один остался, без помощников.

Приглашенные на совещание старшие офицеры полка размещаются в тесном штабном фургоне вокруг стола на лавках.