На Волховском и Карельском фронтах. Дневники лейтенанта. 1941–1944 гг.

Наконец на столе появляется запотевший графинчик с водкой и бутылка с тремя семерками на этикетке, тарелочка с баклажанной икрой, ломтиком соленого огурца и двумя шпротинами. После нашей пшенки и овсянки я пожираю вожделенным взглядом эти незатейливые яства и глотаю заполняющие рот слюни. Наконец я начинаю есть – неторопливо смакуя каждый кусок. И, несмотря на изрядную дозу выпитого вина, я оставался совершенно трезвым – лишь легкое опьянение колебало мой мозг, но и оно исчезло к концу обеда. Отблагодарив официанта щедрыми чаевыми, я вышел на улицу и отправился в ближайшую фотографию.

Побродив по городу в состоянии праздного безделья, я вышел к Мариинскому театру и без особого труда достал билет на «Горячее сердце» Островского. Как играли актеры и кто исполнял какие роли, я не запомнил. А поразило меня обилие блестящего морского, летного и сухопутного офицерства в парадных мундирах и ладных кителях с обилием орденов отечественных и иностранных. В своей, хоть и аглицкой, гимнастерке, при едином весьма скромном ордене, я сам себе казался фигурой мало значительной и робко жался к стене, уступая дорогу надменным мундирам с двумя просветами на плечах и гордым красавицам в шелках и панбархате.

Особенно же поразили меня капельдинеры с царскими «Георгиями» на пиджаках с позументами. Только что вышел указ, разрешающий ветеранам войны 1914 года носить ордена и медали, полученные до революции.

После театра я долго еще бродил по ночному Ленинграду, пока не сломила меня усталость. В гостиницу я добрался довольный и счастливый. Растянулся на пружинном матраце и заснул крепким и спокойным сном.

13 ноября. Прибыв в Кегсгольм, я узнал, что строевая часть отдела кадров штаба командующего артиллерией размещается в поселке Сайрана, добираться куда нужно на попутных машинах.

14 ноября. Наконец-то утром прибыл я в Сайрану – типичный для финнов то ли поселок, то ли небольшой городок вроде Энсо. Около домов большое количество высоких и отдельно стоящих сосен с кисточками-кронами. Впечатление, будто дома разместились среди редколесья.

Часовой указал мне нужный дом, и я сдал пакет по назначению.

18 ноября. Доложил о результатах своей поездки капитану Коваленко. Судя по всему, он остался доволен результатами моей командировки и сказал свое обычное:

– Ладно, иди отдыхай!

23 ноября. В письме домой я пишу: «Мой друг капитан Микулин сломал себе ногу. Теперь я совмещаю должности второго, третьего, четвертого и пятого помощников начальника штаба полка. Не слишком ли много для одного лейтенанта – отдуваться за четырех капитанов». В полку действительно эти должности остаются вакантными, а Николай лежит в гипсе. И нам с Васей приходится тянуть за всех. Вышестоящие инстанции требуют от нас вороха бумаг: отчетов, актов, схем и донесений. И все эти бумаги и донесения идут под грифом «Совершенно секретно». Что требует особенного внимания при работе. Кроме того, нет ни лент для пишущей машинки, ни копирки, ни карандашей, ни резинок, ни бумаги. Запасы наши, приобретенные в качестве трофеев во времена наступления, тают с катастрофической быстротой. В письмах к матери я прошу ее достать нам необходимые «канцелярские принадлежности». И если это окажется возможным, то Шаблий обещает выхлопотать командировку в Москву для меня.

26 ноября. Нас вновь переводят в Киурулло. Под телефонный узел полка и под наше жилье мы заняли крайний дом на южном конце поселка. Протопили печь, застлали кровати – и будто никуда и не выезжали.

Идет снег, опускаясь на землю густыми, влажными хлопьями. И вскоре все вокруг становится белым. Красные домики с белыми наличниками, черные ели, гранитные скалы, серое-серое небо и плавно-плавно опускающиеся снежинки видятся не иначе как сказкой, прекрасной северной сказкой. Выдали валенки, меховые жилеты, шапки-ушанки, белые дубленые полушубки – а это значит: наступила зима.

29 ноября. В штабе полка все поздравляют друг друга. Утром пришел Приказ по штабу артиллерии 59-й армии № 0440 от 21 ноября 1944 года о повышении в звании ряда офицеров 534-го армейского минометного полка. «Приказом Главного Маршала Артиллерии Воронова» командиру полка майору Шаблию присвоено звание «подполковник». «Приказом командующего артиллерией армии генерала Дорофеева» капитанам Коваленко, Солопиченко, Рудь присвоено звание «майор»; старшим лейтенантам Видонову, Колесникову, Коровину, Кузнецову присвоено звание «капитан»; лейтенантам Ветрову, Николаеву, Федорову, Шевченко присвоено звание «старший лейтенант»; младшим лейтенантам Бовичеву, Сухову, Кравцу, Чалому присвоить звание «лейтенант».

– Молодец, Николаев, – смеется Шаблий, – хорошо выполнил свою миссию в Сайране. Аттестацию быстро провернул, без проволочек.

– Я-то тут при чем? Отвез пакет, погулял в Ленинграде. И все.

– Как сказать, – шепчет Вася Видонов, – другой поедет да начнет права качать. А его пакетик-то и под сукнецо – в «долгий ящичек». А ты, видать, понравился тамошним ребятам-то.