На Волховском и Карельском фронтах. Дневники лейтенанта. 1941–1944 гг.

27 октября. На пограничной железнодорожной станции Энсо началась передача Финляндией различного рода имущества. В стереотрубу с нашего НП отчетливо видно, как на финскую половину станции прибывает эшелон. После выполнения определенных формальностей поднимается полосатый шлагбаум, и эшелон, пересекая границу, подходит к платформе станции Энсо-Товарная на нашей территории. Финский паровоз отцепляют, и он возвращается к себе, забирая порожняк вагонов. Обычно рядом с паровозом, когда он пересекает границу, видно идущего финского офицера – майора средних лет, элегантного, с блестящей выправкой, с коричневой папкой под мышкой и в кожаных коричневых перчатках. Он приветливо улыбается представителям наших пограничных властей и оформляет передачу эшелона.

Пользуясь правом начальника разведки полка «зоны полевого заполнения», я отправился на станцию лично пронаблюдать эту процедуру вблизи. Финский машинист и его помощник, здоровые белобрысые парни в форменных железнодорожных фуражках, облокотившись на подлокотники кабины паровоза, перекидываются репликами с нашими пограничниками. Товарные вагоны идут запломбированными. Но сегодня я увидел состав с открытыми окнами в товарных вагонах. На меня смотрели люди – и люди эти были наши солдаты, возвращавшиеся из финского плена. Когда их выгружали, я обратил внимание на то, что обмундированы они были в финские каскетки и шинели с белым углом во всю спину и латинской буквой «Р» в середине.

30 октября. Вася Видонов рассказал мне о том, как прибывших из Финляндии наших военнопленных разместили на территории бумажного комбината и что под конвоем водят их на допросы следственной комиссии Смерша. Что некоторых освободили и передали в наш полк.

– Только они какие-то замкнутые, неразговорчивые, – объясняет Вася Видонов, – многих в том же финском обмундировании под конвоем отправили куда-то в тыл. А один, понимаешь, когда их вели через плотину, бросился в воду и утонул. На наших это плохо подействовало. А с теми, что нам передали, наши контакта найти не могут. Дела.

4 ноября. На склады ОВС полка поступило зимнее обмундирование: овчинные полушубки, меховые жилеты, шапки-ушанки, валенки, ватные стеганые брюки. Для офицерского состава привезли комплекты шерстяного обмундирования, сшитого в Англии.

5 ноября. Местная электростанция дала ток, и в городе зажглись сотни электрических лампочек по улицам и в квартирах. А в нашей комнате горит великолепный торшер под расписным абажуром. У людей явно поднялось настроение, а войны будто и не бывало. В городе все больше и больше гражданских жителей. Открылось несколько магазинов.

10 ноября. Придя по вызову в штаб полка, я застал Коваленко в несколько приподнятом и торжественном настроении. Приняв официальный тон, Николай сообщает мне о том, что я командируюсь в Кегсгольм с пакетом в отдел кадров штаба артиллерии 59-й армии. И тут же шепотом и вполне неофициально намекнул, что в пакете аттестационный материал на производство в звании и на меня в том числе.

– Поедешь через Ленинград, за воротник много не закладывай, по бабам не шастай, береги бумаги.

До Выборга ехал на полковой машине, ночевал у тыловиков, располагавшихся неподалеку от вокзала.

11 ноября. Ранним утром, еще затемно, выехал я пассажирским поездом на Ленинград. Это был обычный жесткий купированный вагон. До Ленинграда ехали более четырех часов.

В городе уже вполне нормальная жизнь – ходят трамваи, троллейбусы, ремонтируются разрушенные здания. Размеренным шагом дефилируют патрули курсантов военно-морского училища с палашами у бедра. Невдалеке от вокзала я заметил ларек айсора – чистильщика сапог и направился прямо к нему. Усатый и лупоглазый старик принялся за дело, и сапоги мои заблестели зеркальным блеском.

Я иду по тротуарам ленинградских улиц. Мелодично позвякивают шпоры, а длинные полы шинели приятно шлепают по голенищам сапог. В полевой сумке пакет с пятью сургучными печатями. Иду не спеша, наслаждаясь долгожданной свободой, вдыхая сухой и прохладный морской воздух.

В гостинице «Октябрьская» заказал себе номер и отправился обедать в «Метрополь» – коммерческий и достаточно дорогой ресторан. Место занял за столиком у окна – белоснежная скатерть круто накрахмалена. Пожилой официант в черном пиджаке с шелковыми лацканами при белом галстуке услужливо справляется:

– Что прикажете?

– Четвертинку водки и бутылку «Три семерки».

– Полграфинчика, – поправляет официант, – а что кушать изволите?

– Закуску и полный обед: борщ, бефстроганов с гарниром и кофе с пломбиром.

Официант удалился, а я, откинувшись в мягком кресле, стал рассматривать посетителей. Преобладали офицеры в чинах и с дамами. Было несколько лиц гражданских, но все люди солидные и, без сомнения, состоятельные. Командированных, вроде меня, двое или трое.