На волнах Великого (СИ)

Грубый голос доносился сквозь яркий звон в ушах и оглушительные хлопки по щекам. Иван Брагинский приоткрыл глаза и уставился в темнеющий потолок, не самый ровный и чистый, но вполне реальный. Он, покряхтев, с трудом сел, ощутил ноющую протяжную боль в плече и усмехнулся, не веря в свое спасение.

— Очнулся? Капитан ждет тебя, — голос принадлежал юноше, что сидел на корточках напротив.

Он протянул Ивану руку, но Брагинский лишь фыркнул и с трудом поднялся сам. На запястьях красовались железные, проржавевшие от времени и влаги кандалы, и натертая кожа под ними уже порядком саднила. Капитан невесело усмехнулся своей участи, но поднял гордо голову вверх, словно и не был пленником вовсе.

— Веди, — коротко ответил он.

Юноша кивнул и тут же поднялся. Он пропустил Брагинского вперед, а сам двинулся следом.

В этот час на «Мечте» было особенно шумно. Иван слышал веселые голоса с нижней палубы — пираты праздновали взятие северного флейта под командованием Оксеншерны, а так же всего драгоценного груза, что принадлежал тому. Они распивали ром, пели бранные песни и уже предвкушали, как высадятся где-то на Тихих островах, выручат немалые суммы за товар и набьют свои кошельки, чтобы тут же растратить все на выпивку и портовых шлюх. Среди этого веселья нет-нет, но проскальзывали напуганные шепотки о Короле, но в ответ лишь шикали, опасаясь навлечь на себя беду.

— Сюда, — юноша подтолкнул Ивана к неприметной двери.

Брагинский чинно переступил через ее порог. Деревянная нога угрожающе стучала по доскам палубы, придавая ему еще больше величия, а на губах лежала привычная лукавая улыбка. Голоса разом приглушились за хлопнувшей дверью, а в Ивана тут же впились нетерпеливые синие глаза.

— Спасибо, Джеймс, — Альфред чуть приподнял треуголку и широко улыбнулся.

— Поменьше бахвальства, Джонс, — хмыкнул в ответ юноша и поспешил выйти прочь.

Бахвальства и впрямь было не занимать. Альфред сидел в своем кресле вальяжно, с расстегнутой рубахой и дорогим камзолом, хоть и потрепанным местами, но от того не менее величественным. На грубых пальцах красовались перстни с каменьями, на столе помимо карты, приборов и компаса лежала шкатулка с драгоценностями, а сам он смотрел на все точно король на свои владения — с ленцой во взгляде и скукой. Почти на все. На Иване его взгляд загорался явным довольством, которое, как ни старался, но скрыть Альфред не мог. Брагинский же ждал, что последует за этим взглядом, ждал почти с интересом, но не терял лица. В отличие от Джонса он свою роль умел играть от начала и до конца.

— Сэр Джонс, вы пригласили меня, чтобы поглазеть? — ехидный, ленивый голос Ивана нарушил устоявшуюся тишину, а вслед за ним вновь застучала нога по полу. Брагинский подошел ближе и чинно уселся напротив, даже не думая спрашивать разрешения. — Налей мне рому, раз уж соизволил вытащить из трюма.

— А наглости тебе не занимать, — сэр Джонс улыбнулся еще шире, но с места так и не сдвинулся. — Ты, капитан, лишился всего: и команды, и корабля, и оружия. И ты смеешь мне приказывать?

В голубых глазах плескались лукавые искорки ехидства и чувства победы. Он торжествовал, перекатывал в ладони горлышко бутыли из темного стекла и, словно нарочно, отпивал из нее напоказ. В горле Брагинского было слишком сухо и осел соленый морской привкус, но умолять и упрашивать он считал ниже своего достоинства.

— Но ты не убил меня, — Иван сполз на кресле не менее вальяжно и подставил ладонь под голову. Его мягкая улыбка, словно снисходительная, всегда выбешивала Альфреда. Брагинский пользовался этим неоднократно, когда пересекались на водах Великого их пути и теперь не брезговал снова смотреть с этим притворно покорным снисхождением. — А раз я еще жив, то могу потребовать рома.

За тишиной каюты слышался шум покладистых и спокойных волн и далекие крики пьяных пиратов. Игра в гляделки была не многим хуже обычных их схваток, вот только теперь из оружия у Ивана были лишь слова и собственная жизнь. Альфред усмехнулся почти спокойно и опустил бутыль на стол, Иван потянулся к ней, касаясь лишь миг грубых пальцев и выхватывая темное горлышко. Ром сладкой горечью оседал во рту, и в нем мешалась вся тоска о потерянном. Больше этой тоски Иван не мог себе позволить, ведь собственная жизнь была еще на плаву, хоть и в лапах его самого надоедливого и неопытного врага.

— Каково это, потерять все, Медведь? — глаза Альфреда неотрывно следили за каждым глотком и сладкими каплями, которые нет-нет, но ползли из уголка губ.

— А каково поить врага своим ромом на своем корабле? — улыбнулся мягко Иван и подцепил из шкатулки кольцо. — Мой мир утонул, я твой пленник, но от того не перестаю быть собой.

Серебряный перстень опустился на палец Брагинского, и тот лукаво посмотрел исподлобья на замершего Альфреда. Что ж, у него была жизнь, был кров и дешевый ром, а значит судьба продолжала плыть своим чередом по ей одной известному пути.

***

— И где же ваш третий корабль? — Иван стоял на верхней палубе рядом с бортом и с наслаждением ловил легкие порывы ветра, которые в это время года были особенно мягкими.