На Волосок От (ЛП)

  'Привет. Нам было интересно, где вы были. Я так понимаю, никто не появился. У вас, должно быть, был довольно скучный вечер.

  Была пауза. Затем Изабель сказала: «Ну, на самом деле это не совсем так».

  'Почему? Что случилось?'

  «Это правда, что люди, которых мы ожидали, не пришли, но мы были озадачены, почему, и решили обыскать квартиру, чтобы увидеть, есть ли какие-либо подсказки к тому, что происходит, но нашего человека там не оказалось. Но он был там — он прятался в соседней квартире, и, Лиз, мне так жаль… — Ее голос сорвался.

  'Что это? Что случилось?'

  Она слышала, как Изабель втягивает воздух, пытаясь взять себя в руки. Потом ей удалось сказать: «Мартин, его застрелили».

  'Выстрелил?'

  — Лиз, мне так жаль. Мартин мертв.

  Лиз похолодела. Ей не хотелось верить в то, что она услышала. Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и спросила как можно спокойнее: — Что случилось?

  Пока Изабель объясняла, Лиз пыталась сосредоточиться, слушать. Но слова бежали, как шум струящейся воды, на заднем плане, в то время как один жестокий факт продолжал занимать передний план — Мартин был мертв. Изабель объясняла, что, когда джихадисты не появились, они с Мартином рискнули и вошли внутрь, надеясь найти доказательства заговора. Мартину было любопытно, объяснила Изабель, и Лиз подумала, черт побери, Мартин, ему всегда было любопытно .

  И тут Лиз полностью отключилась, не желая слышать подробности смерти любимого ею человека. Изабель все еще говорила, а в голове Лиз пронеслись тысячи образов: ее первая встреча с Мартином в старомодной штаб-квартире DGSE на окраине Парижа; о Мартине в Бауэрбридже, доме ее семьи, и о том, как он добрался до этого места – так типично по-английски, как он сказал; и о том, как Мартин усмехнулся, увидев детские реликвии, которые Лиз все еще хранила в своей спальне — розочки из гимнастики, акварели, которые она любила рисовать в детстве, и фотографию, сделанную отцом, когда она стояла в промежутке… зубастый и сияющий, ему не больше девяти лет, и он держит в руках, пожалуй, самую дерзкую рыбу, которую когда-либо вылавливали (и то с помощью взрослых) из вод реки Наддер.

  Все это обрушилось на нее в концентрированном порыве, что заставило ее на мгновение улыбнуться, хотя каждый раз, когда она представляла его себе любящим образом, вмешивалась мрачная новость о его смерти, и ее воспоминания отступали, как волны, ударяющиеся о неожиданный риф.

  Она поняла, что Изабель больше не разговаривает. Лиз изо всех сил старалась взять себя в руки. Она машинально сказала: — Спасибо, Изабель, что дала мне знать.

  — Лиз, ты слышала, что я сказал? Я сказал, что думал, что ты захочешь прийти.

  'Конечно. Должен ли я устраивать дела?

  Наступила неловкая пауза, и Лиз вдруг поняла, что не имеет в этом никакого реального положения. Она не была женой Мартина, даже юридически его партнершей; официально она вообще не имела реального статуса в жизни Мартина.

  Она спросила Изабель: — Ты сказала Мими? дочь Мартина.

  'Еще нет.'

  — Или Клодетт? Бывшая жена Мартина, жившая в сельской местности Бретани. Это не был счастливый развод — она ушла от Мартина к старому парню, — но в последнее время они восстановили отношения и могли достаточно вежливо обсуждать свою дочь. Горечь Мартина из-за того, что его жена бросила жену, была, очевидно, очень сильной, но теперь она вспомнила, как однажды, когда они пили кофе после ужина, он объяснил, что с тех пор, как в его жизнь вошла Лиз, его гнев на бывшую жену испарился.

  — Нет, я еще не звонил ей. Послушай, Лиз, дай мне полчаса, и я тебе перезвоню. Но помните одно. Вы были самым важным человеком в жизни Мартина.

  — Как мило с твоей стороны, Изабель. Она изо всех сил старалась не рыдать, но глаза ее наполнились слезами.

  — Я говорю это не просто из любезности — он говорил мне достаточно часто.

  Было далеко за полночь, когда Изабель снова позвонила. За это время Лиз встала и приготовила кофе, проверила в своем дневнике встречи на следующий день, позвонила Пегги и сообщила ей новости и сообщила, что завтра она будет в Париже, а затем попросила ее рассказать Д. Г. о Мартине. Она зашла в интернет и заказала билет на «Евростар», затем на всякий случай положила кое-что в сумку для ночлега. Наконец, исчерпав все развлечения, она рухнула в кресло в своей гостиной. Несколько минут она сидела неподвижно, медленно приходя в себя. На самом деле сейчас она не хотела больше думать о Мартине — это было слишком больно. Но совершенно непрошенно к ней вернулось воспоминание об их последней встрече, и она подумала о его словах: « Потому что я очень люблю вас, мисс Лиз Карлайл». И вдруг она начала плакать, потом плакала и плакала, пока не смогла больше плакать.

  Когда ее слезы полностью вытекли, она встала, пошла в ванную и умылась. Пока она вытирала его, зазвонил телефон.

  Это снова была Изабель. — Я связался с Мими и Клодетт, Лиз.