На Вороньей Горе и западнее. Батарея "А"-"Аврора" (СИ)

Я пыталась ещё раз возразить, но командир сказал: "Орудие и боевой расчёт без командира оставлять нельзя. Идите и выполняйте приказание". Я ответила "Есть", и взволнованно быстро пошла на 5-ю пушку. Выходя из штаба, я слышала, как командир батареи по телефону вызывал: "ко мне срочно "Охотника" из "Омута". Эти позывные значили л-та Смаглия с пятого орудия.

С замиранием сердца я шла на пятое орудие, видела, как бежал напрямик по картофельному полю лейтенант Смаглий А.

Дмитрий Николаевич вызвал л-та Смаглия, командира пятого орудия, и приказал ему: "Алексей, в Дудергоф вступили фашисты, убит командир первого орудия л-т Скоромников, там остался начпрод Швайко Жора, ему тяжело. Пойдёшь на первое орудие примешь командование первым орудием, возьмёшь с собой подкрепление. Сними с каждой пушки по 4-5 человек, или с группой краснофлотцев. Надо выбить немцев из Дудергофа, там вас соберётся вместе человек пятьдесят, вместе с работниками камбуза. Берите автоматы, но больше гранаты". "Счастливо тебе Алёша", - как-то по-особому тепло и ласково сказал комбат в след уходящему совсем ученику лейтенанту Смаглий.

Когда я пришла на пятое орудие, ко мне подошёл старшина Кукушкин. Он стал расспрашивать о здоровье командира. Я коротко рассказала ему. Кукушкин переживал и высказал: "не везёт нашей батарее, с первых дней выходят из строя командиры - погиб командир дивизиона Соскин, погиб командир первого орудия Скоромников, теперь ранило командира батареи. Ст. л-нт всё время оберегал нас, часто мне говорил - берегите краснофлотцев, нас берег, а сам не сберёгся. Антонина Григорьевна, а зачем нашего л-та вызвал Иванов?"

Не успела я ему ответить, как вернулся л-т Смаглий.

Лейтенант Смаглий справился быстро, с автоматом на плече обвешанный гранатами, в металлической каске в кирзовых сапогах он выглядел старше и сильнее. Обратился к старшине Кукушкину:

"Старшина, выдели мне четырёх краснофлотцев, они пойдут со мной на Воронью гору", - сказал л-нт Смаглий.

"Вы уходите от нас?" - спросил удивлённо старшина Кукушкин. "Да, Алексей Алексеевич, командир батареи приказал мне взять с каждой пушки по три - четыре краснофлотца и идти в Дудергоф, выбить немцев, и принять первое орудие.

"Тов. лейтенант с вами готовы пойти все в том числе, и я".

"Только трое пойдут со мной", - заявил решительно Смагий.

Кукушкин ответил "есть", тяжело вздохнул и вышел из землянки. Через несколько минут краснофлотцы: Лебедев Пётр, Чернышев и новичок из числа недавно прибывших на батарею, и другие. С винтовками, гранатами, они были в полной боевой готовности. С лейтенантом пошли Пётр Лебедев, Чернышев и новичок, который на днях прибыл на пушку. Лейтенант Смаглий им сказал: "идите на четвёртое орудие, - команда была и там взять четверых краснофлотцев, встретимся на третьей пушке. Я пойду прямо через Киргофскую высоту, так короче путь".

Лейтенант Смаглий был подтянутый, быстрый, довольный, что ему первому доверили идти в бой с врагом, чтобы отомстить за свой город Черкассы, где зверствую фашисты, там в оккупации находится его мать, брат. Сестра. Родные. Л-нт Смаглий собрался быстро, разговаривать было некогда, энергичный, волевой, он был доволен, что первый идёт в бой с немцами, чтобы отомстить врагу, за свой дом, за родной город Черкассы, где уже второй месяц зверствуют фашисты.

Л-т Смаглий уходя пожал всем руки и сказал "чтоб никакой паники, я скоро вернусь". Резко повернулся и быстро зашагал по картофельному полю к Киргофокой высоте. В русских сапогах, в металлической каске, с автоматом на плече, обвешанный гранатами, он выглядел мужественнее и старше своих лет. Ночью, при лунном свете, молча с грустью, желая успеха, провожали краснофлотцы своего командира в бой с фашистами.

Они смотрели в след уходящего лейтенанта. до тех пор, пока он не скрылся в темноте. Все сразу закурили свою махорку, курили с глубокой затяжкой молча. Каждый из нас уже знал, что враг вступил на позицию батареи, но поверить в это было трудно. Каждый внутренне переживал молча, никто не высказывал своего мнения, потому, что об этом не только говорить, а даже думать было больно.

Все мы оставшиеся на 5-й пушке были полный уверенности, что наши моряки под командованием лейтенанта Смаглий выбьют противника из Дудергофа.

Нас на пушке всего было девять человек вместе со мной вместо положенный по штату для обслуживания орудия 20-22 человек. Часто краснофлотцев были в наряде на кузне, 3 человека ушли со Смаглием. Остался наводчик Борис Яковлев, Пётр Ивков, Василий Черепанов и др. Все мы были в полной боевой готовности.