На восток

Но капитан второго ранга Панферов ничего не хотел слушать, ссылаясь на только что полученную депешу из Озаки, дававшую «добро» на выход до окончания разгрузки, и упирая на то, что заботится в первую очередь о сохранности привезенного. Он как заговоренный твердил, что все взорвется от одного снаряда, и мы вместе с ним, при этом совершенно не выглядел взволнованным. Казалось, что он просто не в себе и не понимает, что говорит.

По знаку старшего офицера вахтенный начальник мичман Иноевс бегом отправился в котельные, отменить приказ, а остальные продолжили отговаривать командира. Вызвали доктора, который при помощи мичмана Андреева и прапорщика Гасабова смог убедить его спуститься в каюту и привести себя в порядок, пока машины подготовят к работе. Доктор обещал дать кокаина, чтобы хватило нервов на предстоящие переговоры.

Когда они ушли, начальник обороны бухты Миура мичман Панаев предложил вообще «не отсиживаться под кустом», а попытаться отогнать незваных гостей. Опыт перекидной стрельбы у него уже был немалый, а достать крейсер за островом японцы вряд ли смогут, да и не станут пытаться, оказавшись под огнем скорострелок. Не любят они, когда их по мордасам. Так и всей бухте, и скопившимся в ней грузам меньше достанется.

Мысль показалась стоящей, так что он и старший артиллерийский офицер лейтенант Ширшов, получив доклад медика, что командир уснул после укола морфия, отправились на гору, оценить возможность ее реализации, а все остальные занялись приготовлениями к возможному бою. Хотя сомнения в том, что можно воевать, имея заставленные бочками с горючим и ящиками со снарядами палубы, да еще кучу всего этого во всякой портовой мелочевке под бортами и поблизости, оставались.

С вершины было хорошо видно два довольно крупных парохода, шедших со стороны протоки. Даже слышали их стрельбу. Они в данный момент «обрабатывали» укрепления на входе в Кусухо. Оттуда им никто не отвечал. Судя по большому количеству дыма после каждого выстрела, артиллерия на японцах стояла старых моделей. На каждом по орудию, в носу и корме. Зато калибр весьма приличный. Миллиметров сто пятьдесят, а то и больше. Скоро, вероятно, должна была подойти и очередь базы в Миура.

Прибывшие на НП командиры миноносок, оказавшихся запертыми в бухте, сообщили, что, судя по курсу японцев, примерно через четверть часа они достигнут одной из минных банок, если, конечно, не свернут куда-нибудь. Прикинув их маршрут, получили дальность для орудий «Терека» в пределах 25–35 кабельтовых. Полевым пушкам, оборонявшим Миура, далековато, зато для стодвадцаток «Терека» нормально.

Начинать стрелять решили, когда японцы минуют мины, чтобы не начали вилять раньше времени. С управлением огнем проблем не предвиделось. Хотя Ширшову стрелять с закрытых позиций не доводилось, Панаев был рядом и давал советы. Имелась телефонная связь с пристанью, а оттуда на «Терек», еще как встали на якорь, прокинули телефонную линию. Правда, поскольку свободных ячеек на коммутаторе не было, ее подключили только теперь, вместо одного из сигнальных постов.

Пока шли окончательные приготовления, японцы, как и ожидалось, переключились на бухту Миура. Стреляли не часто и целей своих явно не видели. Но, учитывая в несколько раз большую «населенность» и множество весьма чувствительных к детонации грузов во внутренней гавани, даже это было очень опасно.

Первые три залпа легли по гористым берегам и в воду довольно далеко от чего-либо ценного. Зато четвертый ухнул удачно. Начали сбываться панические пророчества Панферова. Форс осколков задел баркас с уложенными в нем ящиками снарядов для полевых пушек. От него и тары полетели крупные щепки. Следом детонировали 87-миллиметровые гранаты.

От взрыва, сопровождавшегося еще большим разлетом осколков, да еще и горящих обломков, пострадал стоявший неподалеку лихтер, загруженный жестянками и бочками с бензином и машинным маслом. Упавшие в него головешки успели выбросить, но часть бочек оказались сваленными на бок, от чего у двух из них выбило пробки, а одну распороло осколками. Вонючий мазут начал разливаться по внутренностям баржи, а частью выплеснулся в воду, расходясь цветными разводами по ее поверхности.

Матросы из портовой обслуги немедля кинулись поднимать все, что упало и заделывать чепиками и подручными средствами побитые, но устоявшие емкости, скользя в масляных лужах. А один из катеров подошел, чтобы оттащить лихтер из опасного места.

От следующих залпов появились раненые среди занятых работами на барже и подошедшем катере. А вскоре попадание раскаленного осколка или искра от его рикошета запалила одну из бочек. Поскольку все вокруг было облито бензином и маслом, лихтер загорелся сразу весь. Катеру пришлось срочно отваливать, забрав обгоревших смельчаков. К этому времени горела даже вода вокруг него.