На восток

Привыкшие в последнее время хозяйничать вокруг Цусимы, как у себя дома, японцы не успели среагировать должным образом. Охрана не смогла отразить атаку против заградителей. Мины на их палубах, уже подготовленные к установке, охотно взрывались от первых же попаданий пуль или осколков. Во все стороны летели куски размолотых корпусов и рангоута, ошметки разодранных парусов. Прежде чем кораблям эскорта удалось вмешаться, ряды шхун-диверсантов изрядно поредели, а нападавшие скрылись.

Спустя всего десять минут пальба и взрывы южнее и севернее Цусима-зунда стихли совсем. Осветительные ракеты к этому времени догорели, и поверхность моря освещали лишь плавающие горящие остовы да мечущиеся лучи прожекторов с японских миноносцев. Несколько шхун догорали на плаву, а число потопленных не поддавалось подсчету.

Минеры на всех крупных русских кораблях, находившихся в Озаки и Такесики, отметили последовавший сразу за этим скачок активности японских станций. Вдали над легкой мглой, все еще покрывавшей поверхность Корейского пролива, с прибрежных возвышенностей угадывалось смутное движение. Туман редел, и уже можно было разглядеть, что к Цусима-зунду со всех сторон тянулись дополнительные дозорные.

Скоро пришла телеграмма с мыса Коозаки, что караван благополучно миновал его сигнальный пост и теперь поднимается на север. Это позволяло надеяться, что нежелательное прояснение все же не откроет его встревоженному супостату. К тому же луна также перевалила за Коозаки и заливала серебряным светом теперь уже западный берег, очень кстати давая тень под восточным.

А посты у протоки Кусухо сообщали об удалении патрульных судов от берега. Судя по всему, их предупредили по радио о возможном нападении. С новой позиции они теперь вряд ли смогут разглядеть на фоне скал небольшой караван, крадущийся без огней по самой границе четырехметровой изобаты.

Все так и оказалось. Вышедший из бухты Миура эскорт из минных катеров и миноносок противника не обнаружил и благополучно сопроводил пароходы до входа на фарватер. За два часа до рассвета они были на месте и начали принимать тяжелые грузы с «Терека», встав к его борту.

К этому времени там уже успели выгрузить весь бензин. Правда в Такесики и Озаки переправили пока лишь малую его часть. Остальное ждало своей очереди в шлюпках и на баржах, рассованных по всем углам бухты. В Миура планировали оставить только обычный запас горючего и масел для маневренной базы.

Часть взрывчатых грузов также перекочевала либо на берег, либо в трюмы и на палубы барж, ботов, сайпанов. Не прекращалась передача боекомплектов и прочего снабжения на шлюпки. Теперь в этом предстояло принять участие еще и трем небольшим трофейным чумазым «Мару». Часть сфероконических мин, только вынув из трюмов, загрузили на миноноски, пришедшие из Такесики. За прошедшую ночь они поставили пару минных банок на подступах к бухте.

Работы, резко ускорившиеся с рассветом, были в самом разгаре, когда получили тревожную депешу о множестве дымов, хорошо видимых с северной оконечности Цусимы. Штабом предполагалась повторная попытка высадки десанта в Окочи. В этой связи «Тереку» предписывалось до ночи закончить работы и уходить, даже если не успеют выгрузить все. А через полчаса взвыла сирена на пристани, и с вершины холма на Коросиме замельтешили флажки семафора. С юга приближались два крупных судна.

Разгрузку немедленно прекратили, сыграв боевую тревогу. Из самой бухты никого пока не видели. На коммутаторе соединили телефонную линию между НП и мостиком крейсера, начав передавать сведения напрямую. Но командир потребовал отключить все провода с берега и убирать маскировку, отдав приказ в кочегарки поднимать пары.

На вопрос удивленного старшего артиллерийского офицера «зачем?» спокойно пояснил: «Они знают, что мы здесь! С самого начала знали и только ждали, когда мы все развалим, чтобы напасть! Нужно срочно выйти из бухты и сдать им корабль, пока тут все не взорвалось и не сгорело вместе с нами. Так уцелеет хотя бы то, что уже отгрузили! Скоро будет поздно!» При этом он выглядел совершенно здоровым и даже отдохнувшим. За ночь в своей каюте удалось выспаться.

Все находившиеся на мостике оказались совершенно ошарашены. Даже не сразу нашлись, что возразить. Кто-то не мог поверить, что командир способен так запросто предложить спустить флаг, когда, по сути, крейсеру ничего напрямую не угрожает. Кто-то, также считая, что все уже кончено, находил более правильным просто перебраться на берег, куда подальше, и подождать в безопасном месте, пока все не закончится, но высказываться вслух не решался.

Только цусимские офицеры начали активно возражать, доказывая, что подобные действия совершенно бессмысленны и явно преждевременны. Разглядеть крейсер с моря невозможно, если не вводить в дело котлы. Значит, по крайней мере, прицельно стрелять по нему никто не будет. А едва повалит дым из труб, сразу влепят пару залпов, не вникая в то, что будем им сигналить, и вот тогда уже точно все!..