На восток

Лейтенанты буквально опешили от такого высказывания. Им – минным офицерам, к тому же, с самого начала обретавшимся на Цусиме, эта миноноска казалась серьезной боевой единицей, опасной для врага, что уже не раз демонстрировала. Так что они явно не разделяли барских замашек господина капитана второго ранга, только что прибывшего из главной базы флота, где, наверное, подобной мелочевки как грязи. К тому же обоих задело столь высокомерно-пренебрежительное отношение.

Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не тревожный вопль сигнальщиков, углядевших слабые проблески световой сигнализации где-то совсем близко на южных румбах. Сигналами обменивались сразу три судна, но явных агрессивных намерений пока не выказывали.

Панферов сразу всполошился, предположив, что его почти состоявшийся прорыв провален и это японцы отрезают последний путь отхода. Но Ромашов с Заозерским, оставались совершенно спокойными, пояснив, что поводов для беспокойства еще нет. Раз сигнализируют в открытую, значит, о нас еще не знают. К тому же до них сейчас больше мили, а разглядеть силуэт неподвижного судна на фоне темного берега в такую погоду можно кабельтовых с трех, и то если повезет. Однако убраться отсюда желательно поскорее.

Поскольку командир парохода-крейсера являлся старшим по званию, к тому же приказом комфлота и наместника именно он был ответственным за принятие окончательного решения по способу прорыва, последнее слово оставалось за ним. Ожидание оказалось не долгим. Как только он узнал, что быстро высадить экипаж на берег прямо здесь невозможно, тем более ночью, после нескольких уточняющих вопросов о глубинах в бухте и на фарватере и навигации на маршруте, все же решился на ночевку в бухте Миура.

Решив так, сразу начали разъезжаться. Заозерский обещал, добравшись до поста на Коозаки, связаться с Кусухо, чтобы оттуда провели разведку дежурными катерами и предупредили, если что, а Ромашов, за месяцы, проведенные на Цусиме, исходивший ее побережье вдоль и поперек, остался на крейсере в качестве лоцмана, приказав вести свою миноноску в бухту Миура ее боцману. При этом ей предстояло возглавить короткую колонну, обеспечив прикрытие.

Мелочевка немедля отвалила от борта, а «Терек» развернулся на север и быстро набрал 15 узлов. Но скорость сразу же снизили. Мало того, что на таком ходу обогнали свою разведку, так еще и под форштевнем появился фосфоресцирующий бурун, который, как пояснил уже изрядно поднаторевший в таких делах Ромашев, видно издалека даже при дожде и дымке.

Кроме того, большой пароход создает при движении на высокой скорости расходящуюся в стороны волну, которая хорошо чувствуется малыми кораблями. По этому «следу» его тоже можно найти, если знать как. Японцы знают, так что лучше пробираться осторожно.

В шести милях южнее протоки встретили один из наших катеров, высланный навстречу с последними сведениями о японцах. Как и ожидалось, два их миноносца только что отошли. Других кораблей вблизи берега нет. Это позволило хотя бы чуть обозначить основные навигационные огни на подходах к гавани Миура. Ромашов их уже разглядел на берегу. Слабый, едва видимый фонарь можно было отыскать на фоне скал, только если знать, куда смотреть.

Далее, ориентируясь по этим огням, благополучно достигли входного фарватера и, следом за встречающими катерами с тралом, втянулись в бухту, встав на якорь западнее острова Коросима. К этому времени уже начало светать, поэтому, чтобы не выдать себя дымом из труб, спешно погасили топки котлов.

Сразу приступили к маскировке, обвешивая трубы, надстройки и борт, смотрящий в пролив, старыми рыбацкими сетями с прикрепленными к ним кусками раскрашенной парусины, еще и оттянутыми свисающей частью в стороны от корпуса. А катера из местных портовых затеяли контрольное траление, елозя со стороны моря и загораживая своим жиденьким дымом еще не законченный маскарад от возможных случайных зрителей.

Панферов сначала возражал, считая, что эта нелепость только затруднит разгрузку судна и не позволит выйти в море немедленно, в случае возникновения такой необходимости. Однако прибывший на борт начальник местной обороны мичман Панаев, уже имевший опыт «общения» с японцами на подступах к бухте Миура, объяснил, что если случится это самое «в случае чего», так из гавани вообще выйти не дадут, так что лучше избежать появления такой необходимости. А маскировка в этом деле помогает гораздо больше всего остального. После чего предложил выделить катер для доставки командира прорывателя к командованию гарнизона. Так намного быстрее, чем по сухому пути, благо уже совсем рассвело.