На восток

Японцы же, судя по всему, углядели, что от их снаряда рвануло сильнее, чем должно было, а потом еще и дымком потянуло, и стали бить чаще, и именно по этому месту. Противник уже миновал наше минное поле, без какого-либо ущерба для себя, и «Терек» начал отвечать. Поскольку ничего, даже близко похожего на систему Гейслера, которой оборудовались боевые корабли, на пароходе-крейсере не имелось, старший офицер лейтенант Шплет организовал передачу данных голосом, расставив людей по всем палубам.

Первый пристрелочный полузалп лег с большим перелетом и много в стороне от противника. Второй, несмотря на всю громоздкость импровизированной системы управления огнем, последовал меньше чем через минуту, и его снаряды упали уже гораздо ближе к цели. После этого полузалпы стали чаще, подбираясь к бортам японских кораблей. Но всего пара всплесков, к тому же не слишком больших и частых, их не смутила.

На исходе пятой минуты пристрелки, когда снаряды два раза подряд кучно легли вокруг головного японца, Ширшов приказал перейти на беглый огонь, сохраняя сопровождение по прицелу и целику. Все орудия русского вспомогательного крейсера, способные стрелять на левый борт, развили максимальный темп стрельбы, засыпав противника стальными гранатами.

Количество быстро переросло в качество. Прежде чем японцы успели среагировать, головному досталось. Сначала рвануло на шлюпочной палубе, потом на корме, после чего там что-то ярко вспыхнуло, и от жары начали хлопать приготовленные для боя снаряды. Снопы искр разлетались вверх и в стороны.

Прекратив обстрел, пароходы отвернули к востоку. С холма было хорошо видно, что подбитый сбавляет ход. Его быстро обгонял тот, что шел следом. Стрелять по гавани они уже и не думали, в растерянности пальнув пару раз по скалам, пытаясь понять, откуда им так неожиданно и больно вломили. Ширшов снова перешел на стрельбу полузалпами, пытаясь нащупать еще не пострадавшего противника, но тот все время петлял, уходя от накрытий.

В этот момент на мостике «Терека» произошел неприятный инцидент. Старший офицер, разгоряченный боем, при передаче очередных поправок прицела и целика ударил не достаточно расторопного, по его мнению, матроса, ретранслировавшего данные к носовому плутонгу. Причем одной зуботычиной на этот раз ограничиваться не собирался¹⁷. Его порыв успели остановить штурман подполковник Саговский и вахтенный начальник Иноевс. Вероятно, разбирательства по поводу саботажа в машине, предшествовавшие походу, потом выявление смутьянов в экипаже, с последующим выдворением их на берег, а затем страшно секретное восстановление механизмов и спешная, опять же секретная погрузка с прорывом и прочей нервотрепкой уже здесь вконец измотали ему нервы.

Бой, между тем, еще не кончился. Спустя еще пять минут, так и не зацепив второго, снова перенесли огонь на подбитого противника, горевшего теперь еще и в задней части надстройки. Кроме того, густые серые клубы выбивались из-под крышки кормового трюма. С него стреляла только одна небольшая пушка на полубаке, но редко и все время с недолетами. Очень хотелось его добить, но попытка снова пристреляться не удалась. Сильно дымя и отплевываясь огнем, он все же смог выйти за пределы досягаемости, где его уже поджидал напарник. Там, застопорив ход, они потушили пожары и ушли на восток.

В бухте тем временем уволокли в дальний угол пылающий «мазутный» лихтер и возобновили разгрузочные работы, одновременно готовясь к обратному прорыву. Японцы в течение оставшегося дня, хотя и маневрировали в виду берега на трех-четырех судах, но больше не приближались.

А в бухте Миура все ждали плохих новостей с севера Цусимы, но к вечеру из Озаки сообщили, что тревога оказалась ложной. Дымы полностью рассеялись. Противник ушел, так и не показавшись на глаза. Кто это был, куда и зачем отправился – терялись в догадках. Связи с Владивостоком все так же не было.

С наступлением темноты разгрузку закончили и подготовились к обратному переходу. Приняли несколько пакетов со штабной корреспонденцией и 135 человек раненых, что не смогли отправить раньше по каким-либо причинам. Возникла было мысль уйти в открытую госпитальным судном. Но вспомнили, как перед цусимским боем командир «Синано-мару» хотел захватить наш «Белый Орел», чтобы расспросить его экипаж об эскадре, и передумал.

В начале двенадцатого часа ночи «Терек», крадучись, покинул Миура-ван, сопровождаемый всем наличным надводным флотом Цусимской базы. К этому времени обычных японских соглядатаев у протоки Ку-сухо уже отогнали миноносцы, так что, едва выйдя на чистую воду, сразу дали полный ход и двинулись на восток к Японии. Обратно шли по тому же маршруту, что прорывались на Цусиму, но теперь ночь была темной, пасмурной. Контактов с противником и его каботажем удалось благополучно избежать.