На восток

Полностью деморализованная всем этим пехота вжалась в камни, зацепившись за пляж. Продвигаться вперед, где был единственный оставшийся выход по глубокому распадку к прибрежной дороге, не давали два пулемета, стрелявшие по очереди и не позволявшие поднять головы. Под их непрекращающимся огнем, несмотря на жар и дым, часть солдат все же смогла прорваться через горящую деревню к навесам и укрыться там, в ожидании подкреплений, а те, кто остался на пляже, оказались под сильным огнем артиллерии, едва к нему приблизились оба парохода.

В отличие от катеров, пароходы до пляжа русские допускать категорически не хотели. На прежнем рубеже, вдобавок к фугасам полевых пушек, их снова обдали шрапнелью осадной артиллерии. Стреляли залпами из четырех-пяти орудий одновременно. Сначала плотно пристрелялись по «Ниигата-мару», вскоре перейдя на фугасы всеми батареями. Но навесной огонь, несмотря на большой калибр, оказался недостаточно точным, и прямых попаданий достигнуто не было. Однако через осколочные пробоины начало заливать трюм, и там что-то загорелось. А от близких разрывов возникали сильные сотрясения, вызвавшие падение хода. Пехота, не имевшая укрытий на палубе и в шлюпках позади судна, несла тяжелые потери. Один из буксируемых кинугасов перевернуло. Из него почти никто не спасся.

Едва управляясь, транспорт упрямо тащился к берегу, пока несильный вначале пожар в трюме не вышел из-под контроля. Разгорелись деревянные понтоны, настилы и строительный материал для пристаней. Огнем быстро охватило все судно, но оно все же дотянуло до мелководья, прежде чем начали рваться боеприпасы.

Буксируемые им шлюпки обрубили концы раньше и пытались поначалу идти вперед своим ходом. Так тогда уже было быстрее. Но вскоре были вынуждены развернуться из-за тяжелых потерь и повреждений. Хлеставшую через дыры в днищах воду едва успевали вычерпывать.

Как только всерьез загорелся первый пароход, настала очередь «Ицукусима-мару», накрытого всего в трех кабельтовых от берега. После серии попаданий 87-миллиметровых гранат и близких разрывов мортирных бомб транспорт начал тонуть. Его нос уткнулся в грунт на четырехметровой глубине. Прежде чем пассажиры успели спрыгнуть с палубы, он повалился на бок и быстро лег на дно всем корпусом. При этом правый борт возвышался над водой. Его шлюпки пытались достичь берега на веслах, но удалось это только четырем из них. Две были разбиты и затонули, а еще три, после потери почти всех гребцов убитыми или ранеными, снесло ветром навстречу второй волне, где их взяли на буксир и в итоге привели обратно к своим транспортам.

Ценой потери обоих пароходов и всего саперного имущества часть войск все же смогла высадиться на берег. Им на подмогу спешили катера и шлюпки второй волны, под шумок миновавшие уже половину простреливаемой территории. Кроме того, маневрировавший неподалеку истребитель «Ариаке», видя критическое положение высаживающихся войск, а также то, что оба парохода, не подорвавшись, почти достигли берега, полным ходом двинулся к пляжу, намереваясь прикрыть десант огнем орудий и своим дымом.

Его командир капитан-лейтенант Куцуми считал, что подрыв «Удзи» был более-менее случайным. Ведя частый огонь из орудий, истребитель вошел в бухту, направляясь прямиком к пляжу. Но в этот момент с позиций уже подавленных и все еще периодически обстреливаемых русских береговых батарей, откуда из тучи пыли к небу поднимались два столба густого дыма, грянул залп из трех трехдюймовок, затем еще два, после чего их снова накрыло сплошным ковром разрывов. Но к этому времени уже вела частый огонь из обеих своих стодвадцаток и вторая батарея, чьи снаряды ложились очень точно, хоть и недолго.

В результате «Ариаке», опрометчиво приблизившийся всего на три кабельтова к русским пушкам, получил два попадания неожиданно мощных 120-мил-лиметровых гранат и пять калибром в семьдесят пять миллиметров. Истекая паром, он все еще продолжал двигаться довольно быстро, но руль уже не действовал. Неуправляемый миноносец вынесло на отмель чуть севернее горящего «Ниигата-мару».

Но общая глубина на ней была больше осадки по килю, только острые «клыки» торчали выше. От скользящего касания этих камней обшивку днища вдавило и местами порвало почти от самого форштевня до кормовой переборки первой кочегарки. Правый винт разбило, а его кронштейн выломило вместе с рулем без какого-либо заметного удара. Миноносец только качнул мачтами и скользнул влево.

Уже застопорив машины, по инерции, он еще сколько-то катился, все дальше отходя от берега, пока не замер. Экипаж делал все возможное, но остановить быстрое затопление носовых отсеков удалось не сразу. Вода прибывала, начав заливать и первую кочегарку, вынудив стравить пар из котла, чтобы избежать его взрыва.