На вторых ролях, или Экзамен по спасению принцессы (СИ)

   Чем больше он говорил, тем сильнее я плакала. Хотелось поделиться, рассказать обо всем, что происходит, но не давал этот вечный страх, что посмеются, посчитают сумасшедшей, не поверят. В сущности, Вирне ничем не отличался от родителей или Тара. Он был старше меня на двадцать лет и наверняка не верил в детские страшилки. И если уж для мамы весомым аргументом не стал даже мой шрам, то для него и подавно.

   - Элвин, хватит, - уже серьезно сказал мужчина. - Идем, костер разведем и поедим.

   Он почти силой оторвал меня от себя. Наверное, в моем взгляде была какая-то растерянность, потому что вопрос, последовавший за этим, я не ожидала:

   - Что ты видела?

   Он смотрел внимательно, не мигая и не отводя глаза. И он, как мне показалось, верил...

   Я никогда раньше не целовалась, но тут очень захотелось и, не долго думая, я его поцеловала. Как умела, просто прикоснулась к его губам, чуть обняв.

   А когда он не ответил и вообще никак не отреагировал, замерев на месте, отстранилась, сгорая со стыда. Мои представления о первом поцелуе были совсем не такими.

   - Простите, - пробормотала я. - Простите меня, я не хотела, я...

   - Не надо, Леарис, - тихо сказал он. - Ищи ровесников для подобных забав.

   На глазах снова выступили слезы, и я была рада, что в темноте он этого не заметил.

   - Идем, надо уже ложиться, если хотим успеть завтра выйти к таверне.

***

   Весело трещал костер, от запаха жареной птицы (какой - мужчина не сказал) текли слюнки. Я не стала спорить, когда он протянул мне тарелку с весьма здоровым куском мяса. Все равно ведь накормит, а второго унижения я не хотела. Да и желудок у меня не настолько здоровый, чтобы морить его голодом сутками.

   Мы наелись, чуть оставив мяса на завтрак. А еще я с утра собиралась набрать грибов и ягод. Эти леса я примерно знала и могла найти что-то съестное. Хоть какое-то разнообразие. Впрочем, на горизонте маячила таверна с человеческой едой и кроватями. А там и дом, мама, папа, Сельма и Тар. Странно. О Таре я почти не вспоминала, хотя искренне считала, что влюблена в маминого телохранителя и друга. Ошибалась, выходит. Если еще в самом начале похищения я фантазировала, как он будет меня спасать, то теперь...теперь фигуру Тара целиком и полностью заменил Вирне.

   Он быстро убрал все пожитки в рюкзак, но костер гасить не стал. Я с удовольствием грелась около него, предвкушая теплую и светлую ночь.

   - Спи, Леарис, - мне показалось, или он избегал смотреть мне в глаза?

   - Не хочу, - вздохнула я.

   Мне казалось, что Марика обязательно вернется, но уже во сне. А лечь рядом с мужчиной я не могла: и так, едва вспоминая неудавшийся поцелуй, готова была провалиться сквозь землю.

   - Спи, я сказал. Поздно уже.

   - Давайте играть в "правда-действие", - совсем отчаявшись, предложила я.

   Он расхохотался.

   - Боги, ты еще ребенок. Играть...ложись и спи.

   - Ну, пожалуйста! Я не хочу пока спать, я еще не успокоилась. Вы мне должны за то, что оставили одну так надолго!

   Прошло долгих полминуты, прежде чем он согласился.

   - Ладно, давай поиграем в твою игру.

   - Вы знаете, как играть? - спросила я.

   Он отмахнулся.

   - Детка, я был и студентом, и школьником. Я знаю, как играть.

   Суть была простой: мы по очереди задаем друг другу вопрос "Правда или действие?". Если выбираешь правду, должен честно ответить на какой-нибудь вопрос. Если действие - то сделать то, что попросят.

   - Начинай, - кивнул мне Вирне.

   - Правда или действие?

   - Правда.

   Я задумалась. Чего бы такого у него спросить для затравочки?

   - Как вас зовут?

   - Смиль.

   Необычное имя...какое-то...странное и чуть-чуть знакомое.

   - Правда или действие?

   - Правда, - я решила не торопиться с действиями, посмотрим, в какую сторону понесет...Смиля.

   - Чего ты боишься?

   Вопрос был из разряда тех, на которые я знала честный ответ, но никому не говорила. Обычно говорила, что боюсь высоты или насекомых...

   - Остаться одной, - после паузы прошептала я. - Я всегда в детстве боялась, что мама устанет от моих вечных проблем и бросит меня.

   Он смотрел со странной смесью удивления и...жалости?

   - До сих пор боюсь, - совсем тихо призналась я.

   - Говорю же: дурная. Какая мать бросит своего ребенка? Какой бы ты ни была, как бы с тобой сложно ни было.

   - Я знаю, знаю. Но страхи этого не понимают. Страшно очень. Правда или действие?

   - Правда.

   Он что, боялся моих идей?! Или почему всегда выбирал правду?

   - Вы когда-нибудь любили кого-нибудь?

   -Любил. Твою мать. Несколько часов.

   Ух, значит, я была права...

   - А она вас?

   - Она не любила. Вообще-то мой черед. Правда или действие?

   - Действие, - не хотела я отвечать на его вопросы.

   - Шрамы.

   - Что "шрамы"? - не поняла я.

   - Покажи.

   Ой, зря он это. По моим огромным глазам, наверное, понял, что полез туда, куда не стоит. Но сдаваться явно не собирался. Как и я. Если признаю поражение и откажусь...он снова добьется того, чего хочет. И снова посмеется надо мной.

   Я повернулась и расстегнула первые пуговицы на платье, обнажая шею и часть спины. Зажмурилась, борясь с желанием забиться куда-нибудь подальше и не высовываться.

   - Ну, и чего тут страшного? - голос раздался совсем рядом. - Подумаешь, чуть-чуть совсем царапин.