На высоте гор (СИ)

- Все наладится, – прошептал он, усаживаясь около кровати и обнимая мужа за ноги, – все не может вот так закончиться. Ты сильный…

Том не отликался. К вечеру он стал дышать реже, и Билл понял, что это его последние часы. Отчаяние, черное и густое, накрыло ассасина с головой, ему хотелось выть от безысходности и боли. Вместо этого он цеплялся за мужа, чувствуя, какой он теплый, даже горячий, как все еще толкается кровь в его жилах, и с ума сходил от беспомощности.

Том значил в этот момент так много, что мысли о мести казались чем-то совершенно неважным, не стоящим его жизни, недостойным того, чтобы управлять их поступками, и слишком мелким, чтобы отказываться из-за этого от детей. Его отчаяние было настолько велико, что привыкший всегда и во всем полагать на себя, он обратился к Богам.

- Прошу вас! – как полоумный шептал он. – Не отнимайте его у меня, у меня же совсем ничего не осталось! Никого, с кем бы я мог разделить свою жизнь, поделиться мыслями и печалями, кто бы понял меня и хотел бы обладать мной только потому, что… – Билл запнулся, переводя дыхание, – потому что это я, – с каким-то удивлением наконец вымолвил он.

И лишь в этот момент малле осознал в полной мере, что ценность его с Томом отношений заключалась как раз в том, что они не имели ничего общего с политикой, богатством и властью, ничего общего с расчетом и корыстью. Возможно, так могло казаться со стороны, но мотивы их поступков были далеки от рациональных и разумных. Обстоятельства заставляли их действовать, доверяясь лишь собственному сердцу, и поэтому внутри их маленькой семьи все было пропитано чувствами друг к другу, и загнать их в рамки логики и здравого смысла, как бы ассасин ни старался, не получится. И Билл смирился, сдался, позволяя эмоциям захватить себя, опускаясь на самое дно океана безнадежности и любви.

Обессиленый бессонными ночами, постоянным волнением и ожиданием, он внезапно для себя уснул, а проснулся от того, что кто-то тихо его позвал. Он подпрыгнул, как ошпаренный, не понимая до конца, что это не сон. Он пристально вглядывался в лицо мужа, как будто ждал подвоха, но тот сделал еще одно усилие и поднял веки.

Едва заглянув малле в глаза, Том сразу понял – что-то изменилось. Билл как-будто стал мягче, теплее. В его взгляде читалась сумашедшая радость и даже неверие. Он щупал лоб, заросшие щетиной щеки мужа, как будто не мог поверить своим глазам.

- Ты очнулся, – наконец, шепотом вымолвил он.

Тому большого труда стоило открыть рот и прохрипеть:

- Давно я?.. – к его удивлению силы закончились, и он больше не смог вымолвить ни слова.

- Около недели, – Билл схватил будюк с водой и преподнял голову мужа, помогая ему напиться. – Сейчас, сейчас… – суетился он, укладывая Тома повыше.

Он приказал немедленно принести свежий бульон и бадью с водой, ассасин хотел поскорее смыть с Тома запах болезни и смерти. Тот же был очень слаб, и сам удивлялся своей немощности, тело первый раз так подводило его, казалось, даже для того, чтобы дышать, надо было делать сознательные усилия. Но это было все же лучше, чем валяться в беспамятстве. Он наблюдал за Биллом, проворно убирающим тазы, тряпки, подставки. Ассасин расчищал место около кровати для бадьи.

А когда слуги принесли ее и поставили, он аккуратно снял повязки с мужа, и рана порадовала его своими ровными, чистыми краями. Поставив в бадью небольшую подставку, чтобы Том мог сидеть, а вода не доставала до его ранения, Билл перетащил туда больного с кровати.

Малле мыл мужа медленно, стараясь не пропустить ни одного участка кожи, тот же тратил все свои силы на то, чтобы сидеть и не мешать Биллу. Он никак не мог понять, что случилось, почему его малле на себя не похож, и, стремясь в очередной раз заглянуть ассасину в глаза, Том завалился на бок. Заботливые руки тут же подхватили его, а нежный голос уговаривал потерпеть еще немного, совсем чуть-чуть.

Когда водные процедуры были закончены, и совместными усилиями супругам удалось водрузить Тома на кровать, Билл уложил его повыше и, ласково погладив по только что выбритой щеке, принялся кормить с ложки. Трюмпер чувствовал себя маленьким ребенком, которого защищают и оберегают, которого любят.

- Ты простил меня! – сам себе не веря, задыхаясь, прошептал Том, едва малле отставил миску с бульоном. Он легко потянул ассасина на себя, и тот, поняв, чего хочет муж, крепко обнял его, прижимаясь.

- Ты не пожалеешь, – поспешил убедить Трюмпер малле, – я обещаю тебе.

Билл только улыбался на эти слова. Он устроился под боком у мужа, и вскоре оба крепко заснули.

Известие о том, что лорд Трюмпер очнулся, явилось для лорда Халей неприятным. Он уже так далеко зашел в своих планах по отделению севера и захвату власти, что отказаться от них уже не приходило ему в голову. Он не хотел останавливаться, ему казалось, что все готово, и единственным препятствием на его пути теперь был Том.