На Забайкальском фронте

Бальжан, превозмогая боль, повернулся в его сторону и чуть заметно улыбнулся. Он был доволен, что его бригада двинулась вперед, вовремя выйдет на Маньчжурскую равнину. Значит, порядок в танковых войсках, порядок и в пехоте!

КИТАЙСКИЙ АРБУЗ

Это было на третий день войны на Востоке. Стояла несносная жара. По степным дорогам клубилась едкая пыль, вздымаемая наступающими полками. В небе не утихал грозный рокот авиационных моторов. В знойном пекле изнемогали степные травы, качались под горячим ветром белесые метелки ковыля, будто хотели своим колыханием охладить запотевшие лица пехотинцев.

Авангардные танковые части успешно пробивались с боем через Большой Хинган. А в это время по Маньчжурской равнине спешили к горному хребту японские полки, чтобы остановить наши танки. Перед авиаторами была поставлена задача — преграждать японцам путь в горы, уничтожать на дорогах их живую силу и технику.

Задача нелегкая. Противник двигался преимущественно в ночное время, а в темноте маршевую часть не увидишь. Да и днем ее обнаружить не так-то легко. Все поля покрыты гаоляном. А гаолян — тот же лес: стебли высотой в четыре метра. В таких джунглях можно укрыть не только роту, но и целую дивизию. Вчера разведчик обнаружил в районе Лубэя крупный японский отряд. Командир полка послал туда эскадрилью бомбардировщиков, но она вернулась ни с чем. Японцев под Лубэем не оказалось, исчезли, как в воду канули.

Сегодня утром полковник вызвал разведчика в штаб. В палатку вошел небольшой голубоглазый лейтенант с еле пробивающимися усиками.

— Где же японцы? — строго спросил полковник, оторвавшись от топографической карты. — Может быть, они приснились вам? А если нет, то дело — табак. Представляете, сколько вреда они могут причинить нам? Ведь в горных щелях одна батарея способна надолго задержать целую танковую бригаду. Надо разыскать их во что бы то ни стало.

Через несколько минут лейтенант Подберезкин был в воздухе. Давно бы пора ему вернуться, а его все нет и нет…

— Что же с ним могло случиться? — недоумевал командир полка, вытирая мокрым платком раскрасневшееся от волнения лицо.

Предположения были разные. Одни считали, что Подберезкина подбила вражеская зенитка, другие полагали, что его подвел мотор, третьи высказывали опасения, не столкнулся ли лейтенант с японским истребителем. Начальник штаба полка глянул на часы и покачал головой:

— Гадать нечего — конец. У него вышло все горючее. Пропал парень.

Но в полку напрасно беспокоились о судьбе лейтенанта Подберезкина. Он был жив и невредим. А задержался потому, что в разведке с ним приключилась довольно любопытная история, о которой он потом не один раз рассказывал друзьям и сослуживцам. Взлетев в небо, разведчик взял курс на Лубэй — туда, где видели утром японскую походную колонну. Вначале летел на большой высоте, затем спустился ниже. Долго кружил вокруг Лубэя, повернул к отрогам Большого Хингана, пролетел вдоль широкой реки. И все попусту. Уже горючего осталось только на обратный путь, а японцев все не было. Лишь степь бескрайняя внизу океаном стелилась да вольный ветер шумел под плоскостями.

«Что же ты, Сеня, начальству доложишь, если не сможешь выполнить боевое задание — найти японцев? — с досадой подумал он. — Ведь они где-то тут. Не провалились же сквозь землю». И вдруг пришла ему мысль спуститься на землю. Конечно, ощупывать землю дело не авиационной, а наземной разведки, но что же делать, если сверху ничего не видно. Рискованно, конечно, идти на такой шаг. Территория занята врагом.

Внизу показалась китайская деревушка. Она была расположена недалеко от большой дороги. Сделав несколько кругов и не заметив ничего подозрительного, Сеня начал снижаться, намереваясь посадить самолет.

И вот наконец земля. Перво-наперво стремился угадать, откуда по нему откроют огонь. Медленно шли минуты. Урчал мотор, готовый к взлету. По-над травой вился легкий голубой дымок. А в деревне — никаких признаков жизни.

Подождав несколько минут, Подберезкин выключил мотор. Огляделся. Деревенька была обнесена серым земляным валом. Справа пестрели огороды, заросшие высокой травой, слева тянулась полоса посева: по виду это напоминало пожелтевший камыш. Летчик стал присматриваться к фанзам. Они были без окон и дверей. Серые глиняные стены и соломенные потемневшие крыши наводили уныние. Вокруг стояла такая тишина, что можно было оглохнуть. Как будто от жары все вымерло, даже вездесущие кузнечики.

Сначала Подберезкин решил, что в деревушке никого нет, но вдруг на глаза ему попалась большая черная свинья с поросятами. Обнаруженная живность была бесспорным доказательством того, что в деревне живут люди. Только непонятно, где они.

Разведчик обратился в слух и зрение. Тишина и покой. Но вот до слуха долетел едва уловимый звук, похожий на треск сухого стебля. Лейтенант присмотрелся к верхушкам огородной травы и заметил, что они шевелятся. «Кто-то ползет», — мелькнуло в сознании. Роем закружились беспокойные мысли.