На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

«Немцы послали его на Кубу, потому что не имели лучшего кандидата. Видимо, плохи у них дела. В «Ридерс-Дайджест» есть статья о Лунинге, какой он опасный и безжалостный, но я прочёл и не испугался. Много внешнего драматизма, эмоций, но мало убедительных фактов».

Риддл испытующе взглянул на Гаранина, посмотрел по сторонам, придвинул к себе бокал с пивом:

«Скажу по дружбе, доверительно. Первыми на след Лунинга вышел центр английского почтового контроля на Бермудах. Они обнаружили письмо с тайным текстом симпатическими чернилами. Об этом сообщили американцам, а они – уведомили кубинскую полицию. Занимался поисками отправителя письма начальник контрразведки Мариано Фагет. Он хорошо подготовлен, аналитик. Других таких профессионалов на Кубе нет. С ним было легко работать. Но всю славу разоблачителя нацистов присвоил Бенитес. На мой взгляд, тёмная и ненадёжная личность, опасный карьерист. Надеется, что Батиста выберет его преемником. Бенитес провозгласил себя главным охотником за нацистами на острове, обхаживает американцев, но по сути, это беспринципный тип, который чувствовал бы себя комфортно и в компании нацистов. Что касается Лунинга, то, я думаю, он заслужил свою участь, поскольку до самого ареста выполнял задания абвера. Плохо или хорошо выполнял – это другой вопрос».

На отчёт Гаранина о встречах с «Пинтором» из Центра ответили коротко: «Контакт с ним нецелесообразен». Резидент принял это к сведению: в Москве виднее, кто целесообразен, а кто нет. Возможно, Гаранин так никогда и не узнал, что в МИ-6 разведывательными операциями в Испании и Португалии, а также в странах Латинской Америки и Карибского бассейна, руководил в то время Ким Филби, агент советской разведки. Он был в курсе текущих дел Гарольда Риддла, и потому оперативная работа с ним в Гаване действительно не имела смысла.

Впрочем, Гаранин продолжал изредка встречаться с Риддлом на приёмах и в «аристократическом клубе», членом которого стал с разрешения Центра. Англичанин увлекался популярной на Кубе игрой в домино и, приглашая Гаранина за стол, всякий раз говорил: «В Гаване, где ничего не происходит, эта игра – самый лучший способ дожидаться разгрома Гитлера». Как-то вице-консул напомнил о себе, прислав в миссию книгу Алана Чейза, недавно изданную в Гаване, – «Фаланга. Секретная армия оси в Америке». На титульном листе Риддл написал по-русски: «Другу Фёдору – с лучшими пожеланиями. Тут есть о Лунинге. Очень патетично и патриотично!»

Некоторые абзацы были отмечены галочками:

«Наконец, 15 августа 1942 года, после того, как он включил свой радиопередатчик, Лунинг стал для кубинских и американских следователей тем самым человеком, за которым они шли по следу. Капитан Фагет из секретной полиции Кубы и агент Свит из ФБР, действуя согласованно, задержали его, когда он собирался направить сообщение, которое привело бы к потоплению ещё одного американского судна. Только главное командование немцев знает сегодня, сколько судов Объединённых Наций, сколько людей ушло на морское дно по вине Хейнца А. Лунинга. Было столь исчерпывающим проведенное по делу Лунинга расследование, что шпион не имел иной альтернативы, как немедленно сознаться во всём.

На президента Батисту и других членов его кабинета оказывалось мощное давление, чтобы приговор Лунингу заменили на более «обоснованный» срок тюремного заключения. Газеты Гаваны начали публиковать сентиментальные рассказы об изящных манерах молодого нацистского шпиона, поведение которого было обусловлено его патриотизмом. Одна из газет зашла так далеко, что напечатала купон, заполняя который, читатели могли выбрать не столь жестокое наказание для Лунинга.

Дело решилось 10 октября 1942 года – в дату празднования Дня независимости Кубы. Не Верховный суд вынес окончательный вердикт, а сам кубинский народ. В этот день антифашистские организации собрались в Национальном театре, чтобы отметить дату вместе с правительством. Парк вокруг театра был оцеплён и уставлен стульями, громкоговорители транслировали речи. На эстраде премьер-министр Зайдин подошёл к микрофонам и произнёс главную речь этого торжественного акта. Говоря на тему внутренней жизни страны, он назвал дело Лунинга примером образцовой защиты интересов Объединённых Наций. Слушатели вздрогнули, когда Зайдин после относительно спокойного выступления, неожиданно вскричал: «Лунинг должен умереть, Лунинг умрёт, стоя перед расстрельной командой!»

И множество людей в театре встали на ноги, чтобы поддержать его. Из лёгких вырывались лозунги, которые могли бы привести к апоплексическому удару у Вильгельма фон Фаупеля, если бы он услышал это. В этом ощущалась горечь, оправданная ненависть, решение народа, разъярённого до пароксизма. С того дня, когда Куба объявила войну странам оси, не было слышно столь громких криков, как в тот раз в Гаване…