На задворках чужого разума

Мы с мужем ужаснулись и сразу отправились вслед за сыном. Она уже была мертва. Но нас ждало и еще одно не менее неприятное известие: оказывается, несчастная девочка скончалась не в результате несчастного случая. Нет, она совершила суицид.

Я была шокирована. Я поняла, что оказалась полностью права в своих подозрениях относительно него. На людях он очень умело изображал горе, а в остальном он продолжал вести себя, как и раньше. Более того, вскоре он вдруг заявил, что поступать поедет в столицу, и планирует жить там в общежитии. Профессию он выбрал – решил стать психиатром. Когда я только открыла рот, желая возразить, запретить, как-то образумить, он перехватил мой взгляд. Андрей словно пронзил меня стрелой, пропитанной ядом. В его глазах было все – молчаливая угроза, ненависть ко мне и понимание своего превосходства. Одним своим взглядом он подавил меня и заставил навечно замолчать и даже не заикаться о его странностях.

В итоге я решила – пусть действительно уезжает, хорошо бы, навсегда. Я хочу вздохнуть спокойно и жить, ничего не боясь. И я стала ждать, когда же он наконец покинет наш дом.

Люся

Марина стала еще более рассеянной, чем была всегда. Она не сразу мне отвечала, когда я к ней обращалась, а еще стала делать вещи, о которых даже стыдно упомянуть. Например, начала забывать смывать после себя в туалете. Несколько раз отправлялась в магазин и приходила без покупок. Денег при этом у нее тоже не оказывалось. Где-то теряла. Я давала ей списки продуктов, но она умудрялась забыть их перед самым выходом, а потом пыталась по памяти что-то вспомнить, приобретала не то, да и даже эти крохи в итоге умудрялась оставлять на кассе. Я решила, что ей нужен врач и вроде мне даже повезло проконсультироваться с хорошим специалистом. Уже после встречи я удостоверилась, что права.

Апофеозом стал суп, который решила приготовить дочь. Там плавал абсолютно случайный набор продуктов, которые не сочетались между собой, причем вся эта масса даже не была приготовлена, а просто доведена до кипения! Тогда я поняла, что Марине абсолютно точно нужно к специалисту.

Удача, что нам удалось попасть к настоящему профессионалу! Мы обратились в благотворительный фонд, и благодаря этому дочь получилось записать к очень известному, именитому специалисту, настоящему профессионалу. Я случайно узнала о такой возможности по телевизору и воспользовалась этим.

Спустя несколько сессий врач после беседы с дочерью сообщил мне, что ситуация очень серьезная, так как дочь слышит голоса. Он сказал, что необходимо принимать лекарства и следить, чтобы Марина их пила. Я пришла в ужас и решила рассказать специалисту об отце и бабушке дочери. Он ответил, что эта информация определенно будет ему полезна и укорил меня, что я не рассказала об этом раньше. Да я ведь и не думала.

Но теперь я верю, что он вылечит дочь. Мужа я проворонила, но с дочерью будет все по-другому. Все как-нибудь исправится. Я так думаю.

Сережка

Я стал пить беспробудно. Раньше от окончательного падения в омут меня удерживала дочь, но теперь у меня не осталось иллюзий, и я точно знаю, что я ей не нужен. Я не пытался искать ее – она достаточно взрослая, чтобы распоряжаться жизнью. В ее возрасте я уже знал, что женюсь на женщине, которая носит под сердцем ребенка не от меня, и работал в поте лица, ожидая совершеннолетия, чтобы мы уже смогли расписаться.

Наденька тоже имеет право на свои решения и свою жизнь. Не ее вина, что я все испортил, так и не сумев оправиться от своих потерь. Но теперь ничего не держало меня в рамках, и я заливал горе огненной водой. Мне все чаще становилось плохо, руки начали перманентно дрожать, меня постоянно мучали изжога и сушняк, начали болеть такие органы, о существованиях которых раньше я даже и не задумывался. Но это не имело никакого значения. Ничего больше не имело значения.

Через некоторое время меня уволили. Раньше на мое несвежее дыхание с перегаром и неопрятный внешний вид закрывали глаза, потому что я не позволял себе приходить пьяным на работу. Теперь же я пустился во все тяжкие, и это окончилось ожидаемо. Я стал искать подработки, в основном грузчиком. Мне платили за каждую разгрузку сразу, и я спускал почти все на алкоголь – ел я уже очень мало, потребности в пище почти не было. Разве что в закуске.

Некоторые и вовсе расплачивались за услуги водкой, некачественной и дешевой, но мне было все равно. Мне всегда было что выпить, и ежедневно я делал это, пытаясь заглушить свои страдания. И лишь два раза в год я пил по счастливым датам – в дни рождения моей любимой женщины и Наденьки.