На закат от Мангазеи [СИ]

Разбои прятались кто где, за мачтой, за мешками, за гребными банками. Потом послышался вкрадчивый голос атамана.

— У нас с тобой ничейная ситуация, воевода. У тебя руль. А у меня парус. Но сейчас мои ребятишки найдут топоры и ножики, перерубят пару канатов. И не будет больше паруса. А руль без паруса бесполезен. Что скажешь?

— Скажу, кто первый рыпнется, получит пулю в морду. На нашу точность можете рассчитывать.

Разбои зашушукались. Сквозь нарастающий вой ветра было плохо слышно. Наконец, кто-то сипло взревел:

— Проклятье это, Сокол, нельзя было в море с бабой выходить, скоро все потопнем, на небо глянь!

— Баба! Баба! — подхватили остальные.

— Ты слышишь, государев человек? — крикнул Сокол. — Наша ватага требует бабу. Где она? Ах да, она у нас здесь. В нашей маленькой казенке.

Пара разбоев оторвались от банок и стали подползать к носовому помещению.

— Пустить на дно! — заорал из-за мачты татарин.

— Нум жертву требует!

Шубин не вытерпел, бросил руль и вскинул самопал. Пуля раздробила локоть одному из подползавших к казенке воров. Тот заверещал как свинья. Второй живо откатился назад за банку.

— Ничего, братцы, — громко сказал Сокол. — Подождем немного. Скоро наши страдания закончатся.

Разбойные лодьи приближались. Уже видны были грязные разводы на многократно залатанных парусах. Волны становились все выше, ветер — сильнее.

Когда очередная волна с размаху ударила в борт, и лодью со скрипом накренило, дверь казенки распахнулась и на пороге возникла Иринья.

Она стояла в расстёгнутой малице, с открытым лицом, и края лежащего на плечах цветастого платка бились на ветру вместе с распущенными волосами. В руке она держала резную многозарядную ручницу, и судя по взведенному колесцу, ручница была готова к бою.

— Здесь кто-то хотел меня видеть? — громко поинтересовалась девка, обведя разбоев сузившимися глазами.

Ворье оторопело уставилось на нее, послышались смешки, и только атамана Сокола будто вдавило в борт, рядом с которым он сидел.

— Барыня бедовая, ко всему готовая, — просипел один из поморцев и весело заперхал.

— Что встала, простоволосая, — заорал другой. — Сама рассупонилась, так и все остальное с себя скидывай!

— Чего мешкать, — вскинулся татарин. — Сперва повеселимся, а потом за борт, — и шагнул в ее сторону.

Иринья подняла ручницу.

— Встал, Ахмет! — повелительно крикнул Сокол, и татарин замер. — Некогда нам веселиться. Вы, сынки, пока на месте посидите. А мне с нашими гостями погутарить надо.

Атаман с трудом поднялся, отер с лица соленые брызги, и поковылял к корме, временами оглядываясь на свою притихшую ватагу.

— Ваше счастье, что никто из моих ребятишек не знает, кого вы ко мне на борт завели. — тихо сказал он, подойдя вплотную к преграде. — Иначе стоял бы сейчас дым коромыслом. Зато я знаю.

— Ты брал год назад караван Варзы, — утвердительно сказал воевода.

— Брал, — кивнул Сокол. — И уже никогда того не забуду. И раз эта ведьма здесь, значит вы идете по его следу. И значит знаете что-то, чего не знаем мы, и не знают наши союзнички канасгеты, которые за варзовым добром уже год охотятся. Как ты там говорил, воевода? Поморский волок? Значит Варзу увели туда?

— Увели?

Сокол, не ответив, обернулся, разглядывая приближающиеся лодьи. На носу одной из них виднелась грубо вырезанная из дерева фигура какой-то птицы с расправленными крыльями.

— Предлагаю новую сделку, — сказал атаман. — Мы с тобой, воевода, люди деловые. Будем говорить прямо. Без меня вам скоро конец настанет. И даже ведьма не спасет. Не справится она с тремя ватагами. Но и мне делиться с Безносым никакого резону нет. И в этом раскладе мы с тобой на одной стороне получаемся.

— Никогда мне не быть на одной стороне с разбоем, — сказал воевода.

— Это все слова красивые, — скривился атаман. — Шкуру спасти хочешь? Тогда соглашаешься. А нет, так девка все равно нам достанется, и мы из нее все что надо рано или поздно выудим, ты уж поверь. И неважно ведьма она или нет. Не у одного тебя мастера дознания имеются. А мне хоть так, хоть эдак, разница небольшая. Просто у Безносого ртов больше, изрядную долю себе заграбастает. Если не все заберет… Так что предложение простое. Я вас от наших гостей отмазываю, пыль им в глаза пускаю. А затем мы идем дружной ватагой до волока и дальше, куда вы там направляетесь. И делим все найденное по чести, никого не обижая.

— Все найденное принадлежит государству московскому, — сказал Кокарев. — И делить мы ничего не будем.

— Нет уж твоего государства, воевода, — заметил атаман. — А потому свободные люди вольны делать все, что вздумается. Согласись, глупо отдавать сокровища какому-то сидящему на Москве неведомому болвану. Которого, кстати, до сих пор не выбрали. Чем мы хуже тех прохиндеев, что десятый год зарятся на этот ваш богоспасаемый престол? А? Сам посуди. Там у Варзы, говорят, золота на всех хватит. Как цари жизнь проживем. Его главное найти надо. Ну и сторожей как-то обхитрить.

— Каких еще сторожей?

Сокол в изумлении отстранился.

— Так вы что, значит, взялись за дело, не зная с кем связываетесь?