На закат от Мангазеи [СИ]

Макарин вглядывался в проплывающие мимо бугры, торчащие из снега ветки, стараясь ничего не пропустить, но все же они едва не проехали мимо того, что он ждал.

— Стой! — крикнул он и спрыгнул, не дожидаясь пока нарты окончательно остановятся.

Невдалеке виднелся странный заснеженный столбик в пол человеческого роста, похожий то ли на уродливое деревце, то ли на обгрызенный со всех сторон бугорок.

Макарин подбежал ближе, утопая в сугробах по колено, осторожно тронул заледенелую снежную шапку, и та рассыпалась, открывая оскаленный череп мумии, покрытый ссохшейся почерневшей кожей. Кости грудной клетки выпирали сквозь истлевший серый кафтан. Между ключиц торчал кончик заржавевшего железного кола.

— Снова казнь? — спросил подошедший воевода.

— Да. Посадили на кол.

— Это что же получается. Напавшие на караван постепенно избавлялись от команды, каждый раз выдумывая новый способ казни? Но зачем?

— Может это способ устрашить тех, кто пойдет по их следу?

— Может. Меня они уже почти напугали.

— Дойдем до конца дороги — узнаем, — сказал Макарин и побрел обратно к нартам, заметив мимоходом, что рядом с казненным тоже есть собранные в пирамиду обожженные палки.

Холодало. Ледяной ветер заставлял кутаться в малицы, разгонял туман, и туман исчезал, открывая унылые серые просторы под темнеющим небом.

В следующий раз они наткнулись на большую колоду с врубленным ржавым топором. Рядом в снегу лежал череп и на половину растащенные зверями кости.

Потом было невесть откуда взявшееся большое тележное колесо и свисающие с нее изуродованные конечности.

Потом лежащий на голом холме скелет, разорванный на части, с остатками привязанных к рукам и ногам веревок.

— Что ж это за звери такие… — бормотал Шубин. — Что думаешь, дьяк?

— Думаю, что это точно не дикари, — ответил Макарин. — Те, кто это сделал, знают обычаи казни у разных народов. И досконально их повторяют. Такое может сотворить только тот, кто учился. Или тот, кого научили. Или тот, у кого фантазия на подобные развлечения работает как у нашего старого царя Ивана.

— Ивана? Вот теперь я всерьез начинаю задумываться, а не повернуть ли нам обратно, — пробормотал воевода. — Ведь ходили слухи, что он жив остался!

Кокарев, тараща глаза, перекрестился.

— Ты его с сыном Димитрием путаешь, — успокоил Макарин. — А кроме того, у нас сейчас таких иванов — полстраны. Я в последние несколько лет уже ничему не удивляюсь.

Он замолчал и даже привстал с места, когда нарты завернули за очередной холм, и открылась длинная узкая ложбина, зажатая двумя грядами.

На этот раз первой с нарт сошла Иринья.

Больше всего это походило на обугленный лес. Дюжина высоких столбов возвышалась у подножья холма. С вершины каждого свисали потемневшие от копоти кандалы с застрявшими в кольцах черными костями. Голая земля внизу была покрыта рассыпавшимися обгорелыми скелетами, пеплом и прахом.

Иринья медленно ходила меж столбов, разглядывая черепа, обрывки одежды. Потом прошла этот страшный лес насквозь, стала подниматься по склону холма, куда вел усеянный щепками след от волока.

Макарин слез с нарт и пошел следом за ней, чувствуя за спиной взгляд Шубина.

Он нагнал ее на середине склона.

— Иринья, постой.

— Здесь нет отца, — тускло сказала она, не оборачиваясь.

— Это хорошо. Надо поговорить.

— Здесь не надо говорить, дьяк. Здесь надо делать свое дело, а потом бежать, бежать отсюда без оглядки. И жить где-нибудь далеко. Где тепло и живут веселые, добрые люди.

— О чем ты?

Она поднималась дальше, не обращая на него внимания.

— Он обещал взять меня с собой. И он возьмет меня с собой.

Макарин взбежал вслед за ней на вершину и схватил за плечо.

— Ты видела Хоэра! Что ты ему сказала? Отвечай!

Она резко обернулась. Ее бледные глаза горели ненавистью.

— Это ты во всем виноват! Это из-за тебя я здесь!

Она ударила его в грудь, слабо, по-женски, кулачками. Но Макарину уже было все равно. Он смотрел вниз, за ее спину, туда, где расстилалась широкая вогнутая как чаша равнина, зажатая со всех сторон невысокими холмами.

Там почти не было снега, и тянулась от них вниз, и дальше, через все поле, глубокая борозда, заканчиваясь рядом с черным провалом в склоне противоположного холма.

Площадка у входа в пещеру была покрыта лежащими бревнами, и стоял на этих бревнах малый поморский коч с убранной мачтой.

Глава 31

Ночь спустилась на равнину. Высыпали, уставились вниз мириады звезд, и снова заполыхали по горизонту зеленые сполохи небесных богов.

Нарты медленно скользили по склону вниз, и Макарин чувствовал себя букашкой на открытом блюде.

Снизу коч был почти не виден, только темнела на фоне снежного холма носовая корга.

Но даже отсюда было ясно, что он не поврежден. Свисали с ограждения канаты, и тускло блестела краска, покрывающая доски обшивки.

Еще на гребне холма воевода развязал тюки и раздал всем оружие. Отказалась только Иринья, и теперь многозарядник бесхозно лежал у ее ног. Макарин проверял замки ручницы и монашеской пищали, Кокарев обложился целым арсеналом из трех самопалов и сабли, а Шубин угрюмо сидел, разглядывая приближающийся коч, и машинально правил длинный нож.