На закат от Мангазеи [СИ]

Макарин снова глянул на море, туда где виднелся парус разбойной лодьи. И только сейчас заметил, что парус был не один. Остальные три разбойных корабля приближались к первому, но были еще далеко. А еще дальше, у горизонта, клубились в лунном свете тяжелые облака, и Макарин сперва подумал, что это остатки бури, но чем дальше он смотрел, тем больше ему казалось, что он различает на этих облаках темные узоры. Морду зверя с выпученными глазами.

— Ходу! — крикнул он, запрыгивая в нарты. — Скоро здесь станет тесно.

Олени неслись вдоль реки, огибая плавни и заводи. Иногда приходилось сворачивать дальше в пустоши, чтобы не увязнуть в мокром песке. Скрипели полозья, завывал ветер, пел Хадри, и снова на небе то тут, то там полыхали сполохи местных богов.

Макарину уже начинало казаться, что эта бесконечная ночь никогда не кончится, но небо наконец посерело, исчезли звезды, и поднялся из-под земли мутный удушливый туман. Теперь им приходилось ехать медленно, почти шагом, чтобы не пропустить очередной поворот реки, которая петляла, будто раненая змея. Хадри часто останавливался и ползал по берегу в поисках только ему одному понятных следов. А Макарин при каждой такой остановке спиной чувствовал, как далеко позади высаживаются на берег полчища дикарей и движутся вслед за ними.

Туман стоял вокруг сплошной белесой стеной, и уже в нескольких шагах ничего не было видно.

Хадри раскидывал свежевыпавший снег, принюхивался, отходил от берега и снова к нему возвращался. В какой-то момент, оставшийся в нартах Макарин даже потерял его из виду, но потом тот вернулся, взял оленей под уздцы и потащил упряжку в сторону от реки.

— Ломать надо, — сказал Хадри, когда они уткнулись в сплошную стену голого кустарника. Он полез в гущу, раздвигая и втаптывая в снег прутья, а олени медленно двигались за ним, не забывая срывать с веток оставшуюся листву. Макарин спрыгнул и попытался было помочь, но быстро понял, что толку от него нет, и теперь шел следом, поднимая нарты, когда они цеплялись за остатки кустов.

Иногда Хадри останавливался и принимался нюхать воздух, после чего менял направление. Но сколько Макарин не принюхивался, ничего, кроме запаха мокрого снега и поврежденного березняка, не чуял.

Когда его нос наконец уловил легкий запах костра, сбоку затрещали кусты и показалась закутанная в темную малицу фигура.

— Будто стадо быков ломитесь, — проворчал Шубин, пряча за спину самопал. — Так и в засаду угодить недолго.

Он хлопнул по плечу засиявшего Хадри, перекинулся с ним парой слов на самоедском, покивал, сказал Макарину:

— Я уж думал вы утопли оба. Мало кто осенью в воде выживает.

— Повезло, — сказал Макарин.

— Да. Это к лучшему. Вы вовремя.

Он помог выбраться из березняка, пробираясь впереди и подрубая кусты топориком.

Костер горел в неглубокой ямке, рядом с ручьем, поперек которого лежал накренившийся карбас. У костра грел руки воевода.

— Вы… вдвоем? — спросил Макарин, не зная, что сказать дальше.

— Втроем, — угрюмо ответил Шубин и прошел к костру.

Кокарев, завидев новоприбывших, поднял руку и натянуто улыбнулся.

— Дьяк! Наконец-то хоть один почти здравомыслящий человек в этом рассаднике суеверных остолопов. Я рад этому даже больше чем оленям.

— Зачем тебе олени?

Воевода достал фляжку, глотнул, передал Макарину. На этот раз дьяк не отказался. Горьковатое пойло разлилось внутри, согревая.

— Дальше по воде не пройти, — ответил вместо воеводы Шубин. — Мы дотащили карбас веревкой по этому ручью, но теперь надо идти вглубь пустошей. Там ни рек, ни речушек, ни ручьев. Только снежные заносы. Твои олени кстати.

— Нарты маленькие, мы все точно не поместимся.

— Нарты как раз не проблема, — сказал Шубин, не поясняя.

— У нас одна проблема, — заявил воевода. — Девка.

— Где она?

Воевода неопределенно махнул рукой.

— Скоро увидишь.

— А что с атаманом, который навязывался в спутники?

— Зачем он мне? — удивился воевода. — Как буря поутихла, взяли карбас да уплыли. Прихватив все оружие. Впрочем, половину пришлось за борт выкинуть, а то перегруз был. Теперь вон — на себе тащим.

Он кивнул в сторону карбаса, над бортами которого торчали дерюжные свертки.

— Мы видели лодью невдалеке от берега, — сказал Макарин, — она стояла, поджидая остальные три разбойных корабля. Полагаю, теперь они вместе.

Воевода нахмурился.

— Этого стоило ожидать. А больше ты никого не видел?

— Может, видел. А может, показалось.

— Лучше бы показалось… Говорю тебе, поморец, нечего рассиживаться, пора идти дальше и чем быстрее, тем лучше. Вскоре тут от дикарей будет не протолкнуться.

— Это не от нас зависит, — сумрачно сказал Шубин. — Впрочем, надо бы ее поторопить.

Он вздохнул, засобирался. Кокарев тоже, кряхтя, поднялся на ноги.

— Пошли, дьяк. Тут недалеко. Самоед пусть припасы сторожит. Хотя тут и брать некому. Мертвая земля. Даже мышей нет.