На закат от Мангазеи [СИ]

— Нападения они скорее всего не ждут, — прошептал Кокарев. — Но крепостица у них идеальная. Один вход, толстенные земляные стены, на которые никак не заберешься. Если ворота не вскроем — внутрь не попадем. А незаметно подобраться не получится. Место открытое и все насквозь простреливается.

Городище стояло на широкой плоской поляне, недалеко от берега реки. Рядом с удобной заводью виднелись какие-то деревянные конструкции, скрытые валежником. Присмотревшись, Макарин узнал в них недостроенные лодьи. За городищем стеной вставал лес, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять, почему этот лес назывался Чернолесьем. Его темные обомшелые стволы теснились, налезали друг на друга и даже в свете утреннего солнца казались мрачными и холодными.

— Можно подобраться со стороны леса, — предложил Макарин. — Оттуда расстояние меньше.

— Не хотел бы я в Чернолесье даже на пару шагов лезть, — проворчал воевода. — У меня другая идея. Если не можем подобраться тихо, значит будем подбираться громко. Зря что ли мои казачки с самого шубинского зимовья пищальную батарею тащат.

Он ткнул большим пальцем за спину, где на грузовых нартах покоилась среди прочего вооружения многоствольная затинная пищаль.

— Она конечно больше для людишек предназначена, — продолжил воевода. — Но будем надеяться, что доски у них в воротах не самые крепкие.

— Слишком много авось, — покачал головой Макарин. — Тут ведь еще попасть в эти ворота нужно. Шуму без толку наделаем, все шансы потеряем.

— Если б ты знал, как наш Ляпун ядра кладет, — усмехнулся Кокарев, — не сомневался бы.

Он махнул казакам, указав на ближайший к воротам березняк. Четверо из них тут же подскочили к нартам, сняли громоздкое орудие. Десять толстых шестигранных стволов, закованных обручами в три ряда и укрепленные на деревянном лафете. Судя по грубой работе, батарея была чуть ли не самодельной, и оставалось только надеяться, что она сработает как надо.

Еще пара взмахов рукой, и часть казаков выдвинулась на нартах к краю редколесья. Ляпун, худой горбоносый детина, уже колдовал над батареей в березняке, закладывая ядра и подсыпая порох. Вскоре он обернулся и показал воеводе раскрытую ладонь.

— Готово, — сказал Кокарев. — Ну, с богом.

— Стойте! — вскрикнул Макарин и даже вскочил от удивления, указывая на реку.

К берегу рядом с городищем подгребала, убирая парус, узкая длинная лодья. Ее темные борта были разукрашены какими-то полустертыми узорами, а на далеко выступающем носу виднелась грубо вырубленная из дерева фигура птицы с распростертыми крыльями. Вскоре лодка ткнулась в песок, весла убрали, на берег спрыгнули четверо, и пока один привязывал лодку к ближайшему пню, остальные трое быстрым шагом направились к воротам.

— Канасгеты, — сказал Кокарев. — И судя по одежке не из последних.

Только сейчас Макарин обратил внимание на ярко разукрашенные холщовые одеяния. На том, кто шел первым, тускло блестел наборный доспех.

— Это еще кто такие?

— Канасгеты? Да кто их разберет. То ли остяки, то ли вогулы, то ли ни те, ни другие. Живут в городках посередь лесов. Одно время с нами воевали, когда данниками хана Кучума были. Потом ушли к Енисею. Первый раз их здесь встречаю. Далеко забрались.

Разбойник у ворот, завидев гостей, вскочил, потянулся было за прислоненным к стене самострелом, но передумал. Когда они подошли ближе, приветствовал их, как старых знакомых и крикнул кому-то за воротами, чтобы отворяли.

Створки начали тяжело расходиться.

— А вот и наш шанс, — встрепенулся воевода. — Нехорошо конечно еще с одним племенем войну начинать, но ничего не поделать. Кто с разбойниками якшается, почитай, сам разбойник. Ляпун! Пали!

Залп десяти стволов слился в один разрывающий уши грохот, чугунные ядра разметали стоящих у ворот людей, разнесли вдребезги доски, превратив вход в крепость в зияющую дыру. Казаки с воплями ринулись к городищу, лупя шестами ведущих оленей.

— У лодки, у лодки! — крикнул Кокарев. — Снимай, пока не ушел!

Единственный оставшийся на пристани канасгет рубанул по канату, оттолкнулся от берега и сиганул в лодку, как раз вовремя, чтобы спрятаться. Пули выбили щепки из бортов, подняли брызги воды рядом.

— Эх, ушел, — сказал воевода. — Чую, подмогу приведет. Давайте-ка побыстрее закончим с этими ворами.

Оставшиеся казаки, забрав Ляпуна с его батареей, направились к воротам, где уже заканчивалась короткая стычка с выжившими после залпа.

— Дьяк! Поморец! Не отставайте, — обернулся воевода и погнал оленей следом за казаками.

— Ребятишки, — послышался сзади вкрадчивый голос Ириньи. — Может хоть ноги-то мне развяжете? Битва все ж таки.

Шубин кинулся было к ней, но тут же с сомнением глянул на Макарина. Тот махнул рукой, соглашаясь. Мол, ладно, развязывай.

Когда они приблизились к воротам, изнутри раздался дружный радостный вопль, сообщающий всем вокруг, что бой закончен и городище захвачено.

— Молодцы, казачки! — воскликнул Кокарев. — Быстро сработали.