На закате

– Я действительно устала, но спать не хочу. А вдруг, проснувшись, я пойму, что это был только сон?

Росс вздохнул:

– Мне тоже не хочется спать. Так чудесно держать тебя в объятиях! – Он обвил жену рукой и чмокнул в нос. – Объясни, почему ты, выросшая среди дряни, выражаешься так изысканно? Кто тебя научил?

– Я не всегда жила на ферме. Вначале мой родной отец, мама и я жили в городе. Я смутно помню то время. А вот дом мне запомнился. Мама выращивала цветы в саду. У меня была своя комната с большим окном. Летними вечерами я любила сидеть на подоконнике и смотреть на звезды. Ветер раздувал занавески. Они были белоснежные и приятно шелестели…

– Когда у нас будет свой дом, мы непременно повесим белые занавески, – пообещал Росс. – А что случилось с твоим отцом?

– Он умер. Его звали Джозеф Брайант. – Лидия вдруг выпрямилась и гордо произнесла: – Ты хотел знать мое полное имя? Вот оно – Лидия Брайант!

– Ошибаешься. – Росс нежно поцеловал жену в губы. – Теперь ты Лидия Коулмен.

– И правда, – согласилась она, нежась в его объятиях. – Папа писал статьи в газету – что-то насчет рабства. Людям это часто не нравилось. Однажды он сказал, что нам надо перебраться на Север, и уехал подыскивать новое жилье. Мы с мамой были в восторге. Но на Севере он заболел и умер. Я была тогда совсем маленькая и плохо его помню.

– А я своего отца вообще не знал. Им мог оказаться любой из клиентов моей матери.

– Судя по тебе, это был необыкновенно красивый и сильный мужчина. Впрочем, какое это имеет значение? Главное, что благодаря ему ты появился на свет.

Растроганный этими словами, Росс поцеловал жене руку.

– Продолжай. Когда твоя мать вторично вышла замуж?

– Точно не помню. Кажется, мне было лет десять. Дом пришлось продать. В городе на нас смотрели косо – вероятно, из-за папиных статей.

Об остальном Росс и сам догадался – аболиционист Брайант явно не пользовался симпатией соседей-южан. Он решил перевезти семью на Север, но, не выдержав перемены климата, заболел чахоткой и умер. Вдова и дочь остались без средств.

– Мы сняли комнату в каком-то старом доме – темную, сырую. Мама день и ночь шила для богатых леди, и все же нам не удавалось свести концы с концами. Однажды мама сказала, что встретила человека, у которого есть своя ферма.

Они поженились, и он перевез нас к себе. То, что этот человек называл домом, оказалось жалкой хибарой, где летом стояла невыносимая жара, а зимой донимал холод. Мне отвели место на чердаке, куда можно было вскарабкаться только по шаткой лестнице. В этом грязном запущенном доме маме приходилось работать с утра до ночи, чтобы привести его в порядок и приготовить еду. Только сейчас я понимаю, какое отчаяние заставило ее решиться на этот брак! Впрочем, новый муж посулил ей золотые горы, и она по доверчивости легко попалась на эту удочку. Мама надеялась, что на ферме хотя бы еды будет вдоволь, а ее единственная дочь вырастет на свежем воздухе, а не в душной городской каморке.

– Ты говорила, что у этого человека был сын.

– Да, намного старше меня. Когда мама вышла замуж, Клэнси был уже взрослым. Он и его отец день и ночь ругались друг с другом да и с соседями, которых ненавидели. Впрочем, соседи платили им тем же и свою ненависть перенесли на нас. Стоило нам отправиться в город за покупками, как вслед летели оскорбления. Маму это очень угнетало, и вскоре она вообще перестала выходить из дому. Я же боялась ездить в город без нее, с отчимом и сводным братом.

Росс нежно обнял жену.

– Та жизнь осталась в прошлом, Лидия. Я рад, что мы обо всем рассказали друг другу. Ты – единственный человек на свете, который знает обо мне правду. Еще знал Джон Сакс, но он умер.

Лидия подумала, что, к несчастью, секрет Росса известен не только ей, но и Клэнси. Да и полицейские все еще ищут Санни Кларка. Но она сделает все, чтобы они никогда не нашли его!

– А разве Виктории ты ничего не говорил?

– Нет.

Она удовлетворенно вздохнула. Хотя Росс до сих пор любит Викторию, но доверился-то он ей, Лидии!

– Росс!

– Что?

– То, что ты недавно делал со мной…

Он насторожился:

– Ну?

– Да нет, ничего. Пустяки.

– И все же?

– Просто я подумала… – Лидия оперлась на локоть и заглянула мужу в глаза. – Нельзя ли то же самое проделать с тобой?..