На закате империи. Книга воспоминаний

Если впоследствии экзаменующемуся офицеру выпадал билет про походы этого полководца, то Баскаков, прерывая отвечающего, неизменно задавал вопрос:

– А чем важен был успех Александра Македонского в сражении при Арабеллах и Гавгамеллах?

– Он важен для характеристики эпохи, господин полковник.

Всякий другой ответ влек за собой неудовлетворительный балл, как бы хорошо ни отвечал на билет бедный офицер.

Из старшего курса в младший передавались специально составленные конспекты, где у каждого профессора были его любимые «рыбьи слова»; вопросы и ответы, которые нужно было вызубривать не менее, чем сами войны[14].

У другого профессора, генерала Золотарева, в программе старшего курса следовало, например, на вопрос: «Что такое Минск?» – отвечать четырьмя словами, не больше: «Тыловой узел Северо-Западного театра», и успех был обеспечен, хотя перед этим экзаменующийся ковылял…

На старшем курсе войны Наполеона, кроме похода на Россию в 1812 году, излагал угрюмый, но очень благожелательный профессор Колюбакин, впоследствии вывезенный при большевиках с некоторыми профессорами в Сибирь в товарном вагоне. Говорили, что вагон этот остался забытым на какой-то станции, и все профессора, в том числе и старик Колюбакин, замерзли[15].

Для Колюбакина Наполеон являлся величайшим полководцем всех времен и народов. А его операцию под Бауценом он почитал шедевром военного искусства. Если офицер знал твердо про Бауцен, то он, безусловно, мог рассчитывать на высший балл.

Когда при переходе на дополнительный курс я вытащил билет «Действия немецкой конницы под Марс-Латуром в 1870 году», то почувствовал свою гибель.

Франко-прусскую войну 1870 года читал полковник Данилов, называвшийся Данилов-Рыжий, в отличие от Данилова-Черного, впоследствии, во время Великой войны[16], состоявшего в Ставке при великом князя Николае Николаевиче на должности генерал-квартирмейстера.

Данилов-Рыжий получил незадолго до экзаменов какое-то назначение, и за него экзаменовать должен был Колюбакин. Не зная деталей этого великолепного сражения под Марс-Латуром, но, вспомнив басню про ворону и лисицу, я сразу с апломбом ни к селу ни к городу начал: «А вот под Бауценом Наполеон…» Колюбакин сперва удивился, но потом удовольствие разлилось по его лицу, он долго меня не прерывал и под конец отпустил, поставив 11 баллов.

Блестяще читал историю конницы профессор, генерал Орлов, только что вернувшийся из Китая, где он сражался во время Боксерского восстания.

– Конница есть орудие богов, – так начинал свою лекцию Орлов, и речь его, полная образов, текла плавно, как ручей, вызывая всеобщее одобрение.

Бедному Орлову не очень повезло в Китае. Ренненкампф, его подчиненный, не выполняя приказаний, самостоятельно двинулся со своей казачьей бригадой и с налету взял Цицикар, Гирин, а затем и Харбин. Операция кончилась раньше, чем Орлов подошел со своей пехотой.

Два Георгиевских креста Ренненкампфу подтвердили правило, что победителей не судят. Орлов остался ни при чем.

Неудачи преследовали Орлова и в Японскую войну. В сражении под Ляояном он не проявил больших талантов, был отстранен Куропаткиным от командования дивизией и вернулся в Россию с приклеенной кличкой Орлов-Ляоянский.

Политическую историю России читал известный профессор Сергей Федорович Платонов, и читал так, что его лекции сбегались слушать все, кто был в этот час свободен в стенах академии.

Как известно, большевики не постеснялись расправиться со всемирно известным ученым, судили и затем выслали из Петрограда в Самару[17], где он и окончил свое бренное существование.

Пробным камнем способностей каждого офицера и пригодности его к будущей службе в Генеральном штабе являлись практические занятия по тактике. Велись они группами по 6–9 человек, под руководством профессоров академии, курсовых офицеров или, за их недостатком, генштабистов столичного гарнизона.

Самым неприятным считалось попасть к Баскакову, человеку очень пристрастному. Он не выносил самостоятельных и самоуверенных офицеров и даже очень способных не стеснялся без сожаления резать.

При переходе на дополнительный курс самым важным испытанием являлись практические занятия в поле в районе Царского Села, Красносельского лагеря, Усть-Ижоры и так далее. Нам присылали лошадей из полков кавалерии с вестовыми; руководители давали тактические задания для решения на местности, и каждые 2–3 дня группа выезжала в поле, во всякую погоду, часто под проливным дождем.

На дополнительный курс перешли всего 70 человек из 160, поступивших в академию. Мы получили «птицу» – серебряный значок для ношения на груди – и гордо ходили по Питеру, считая себя без пяти минут офицерами Генерального штаба.

Три года в академии прошли незаметно. Я лично не очень утруждал себя зубрежкой, и только практические занятия отнимали сравнительно много времени, да подготовка к экзаменам, продолжавшаяся около полутора месяцев.