На закате империи. Книга воспоминаний

– Пришел к вам по поручению военного комиссара товарища Троцкого. Сейчас формируется армия для борьбы против немцев, занявших Ростов, и против «кадет» на Кубани. Там с ними уже сражаются Сорокин и Автономов. Товарищ Троцкий предлагает вам принять командование этой армией, а меня желает сделать политическим комиссаром.

– Дайте подумать, – отвечаю ему. – Предложение слишком неожиданное и весьма лестное. Но я не хотел бы принимать участие в Гражданской войне.

– Так я зайду еще раз, – прощаясь, произносит будущий армейский комиссар. – Надеюсь, что будем вместе работать.

После ухода этого «джентльмена» я долго ломал себе голову, чтобы понять, почему это Троцкий, которого я никогда в жизни не видел, вздумал оказать мне такую честь. Наконец вспомнил, что мой товарищ по выпуску из академии генерал Балтийский исполняет роль военного советника при создателе Красной армии Троцком и его помощнике Склянском, бывшем военном враче. Очевидно, Балтийский и рекомендовал меня.

Визит будущего комиссара Кавказской большевистской армии через неделю повторился.

Снова звонок. Опять перепуганные насмерть мать и жена идут отворять дверь.

Обвешанный, как и в первый раз, оружием и патронами, молодой человек любезно здоровается и немедленно приступает к делу, выражая уверенность, что я все обдумал и взвесил. И говорит, что заранее не сомневается в успехе.

– Если вы не настаиваете на том, что формируемая армия должна сражаться с «кадетами», как вы их называете, а только с немцами, я предложение принимаю.

– В чем дело? Вы будете жалеть эту сволочь, этих белогвардейцев?

– Среди этих белогвардейцев находится немало моих товарищей и друзей, и воевать против них я ни в коем случае не согласен.

– Почему не согласны? Ведь они теперь контрреволюционеры, и их все равно скоро ликвидируют всех до одного.

– Возможно, – отвечаю, – но не при моем участии.

Он еще долго пытается меня убедить; при разговоре присутствует жена. Наконец он предъявляет свой главный козырь:

– Я забыл сказать, что 20 миллионов золотом дается в наше распоряжение. Надеюсь, что вы теперь согласны?

– Нет, решение мое твердое – участвовать в Гражданской войне я не могу и не хочу.

Обозленный и обескураженный, комиссар встал и, не подавая руки, вышел.

Армия была поручена генералу Снесареву.

Снесарева я помнил еще по Туркестану, где он в чине капитана служил в штабе округа. Не думаю, чтобы он долго командовал порученной ему Троцким армией. Во всяком случае, во время Гражданской войны имя его уже не упоминалось[128].

* * *

Покинув в конце августа Москву и большевиков, в середине сентября я с семьей через Киев и Одессу добрался до Крыма, где в Ялте, во дворце эмира Бухарского, нашел свое первое пристанище.

Ялта, как и весь Крым, находилась под эгидой немецких оккупантов. Царил порядок. Товарищи, топившие еще недавно офицеров в море и бросавшие их в паровозные топки, притаились, ушли в подполье. Жизнь русской «эмиграции» в собственном отечестве била ключом.

В то же время крепла мощь Добровольческой армии под командованием генерала Деникина, заменившего убитого летом в Екатеринодаре Корнилова; на сцену выходил Врангель. Начиналась героическая эпопея, с успехами добровольцев росла надежда на возрождение старой России.

Увы, все оказалось миражом…