На Западном фронте. Бес перемен

Опасаясь прямого вооруженного противостояния, капиталистический Запад и социалистический Восток портили друг другу кровь, то и дело организуя в третьих странах нешуточные локальные конфликты. Более того, увлекшись конфронтацией, идеологические инженеры двух конфликтующих миров создали в «лабораториях холодной войны» настоящих киборгов. В то время как американцы и натовцы натаскивали в тренировочных лагерях афганских моджахедов, советские инструкторы обучали палестинских, латиноамериканских и африканских левых радикалов методам партизанской борьбы. Но прошло несколько лет, и обученные в СССР палестинские террористы оказались в бандах на Северном Кавказе, а «воспитанники Запада» развязали террористическую войну против своих учителей. 11 сентября 2001 года стало ясно: киборги восстали против своих инженеров.

Инерция конфронтационного мышления подвигает Запад окружать Россию, экспортировать «цветные революции», расчищающие путь для нового «крестового похода» атлантистов на «варварский восток». Вместо воссоединения Европы возводятся новые бастионы и обходные трубопроводы -типа откровенно антироссийского и провокационного проекта «Набукко». Это вызвало отвращение и презрение России к Западу и побудило ее вновь искать союзников за пределами Европы.

Россия никогда не потерпит, чтобы с ней разговаривали снисходительно. Россия никогда не согласится с появлением новых военных потенциалов у своих границ. Наша историческая память сформировала мощный инстинкт самосохранения, и если кто-то этого еще не понял - горе ему.

Более того, при конфронтационном подходе к России и попытках продолжить «крестовый поход» на Восток не решается ни один из собственно европейских вопросов. Поток иммиграции, наркомафия, экологические угрозы, распад морали - все это не имеет никакого отношения к тем программам, которые направлены на ослабление России. Чему же они служат? Тому, чтобы Россия ослабла вплоть до распада? Это и есть вожделенное будущее Европы? Неужели не понятно, что подобное будущее - кошмар и для самой Европы? Разве жизнь по соседству с целым континентом, погруженным в гуманитарную катастрофу, добавит ей уюта и безопасности? Если западным политикам видится будущее без России, то со стороны России можно ожидать только самых энергичных усилий, чтобы разрушить эти планы. И пример тому - Специальная военная освободительная операция на Украине. Но те на Западе, кто провоцировал украинских националистов против русских и России, даже не догадываются, насколько далеко мы готовы пойти для ликвидации созданных ими экзистенциальных угроз нашей национальной безопасности.

Будущее России без Европы незавидно. Будущее Европы без России ужасно. В такой Европе не будет ни стабильности, ни надежного достатка, ни возможности реализовать ценности цивилизации. Следовательно, в образе будущего Запад должен увидеть Россию как неотъемлемую часть Европы, а Россия - признать преимущества мирного сосуществования и сотрудничества с европейскими нациями. На чем может быть основана общность Европы с полноценным участием России?

Как ни странно, «реальная политика» все время выводит за скобки чрезвычайно важный аспект проблемы - наши ценностные ориентиры. Общность Европы -не в политических доктринах, а в догматах христианской веры, пронизывающих всю европейскую историю. Обращая внимание на утерю европейцами духа своей собственной истории, Федор Достоевский писал:

«Русскому Европа так же драгоценна, как Россия: каждый камень в ней мил и дорог. Европа так же была отечеством нашим, как и Россия... О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого Божьего мира, эти осколки святых чудес: и даже это нам дороже, чем им самим. У них теперь другие мысли и другие чувства, и они перестали дорожить старыми камнями».

Из христианских догматов вызрели современные гуманитарные ценности и хозяйственные практики («дух капитализма» по Максу Веберу). Они не изменились и в наше время. Даже в обществе, где ослабла христианская вера, действует сформированная ею культурная среда. Общественный идеал Европы невозможно осмыслить без обращения к вере наших отцов. Из этого мы можем сделать вывод, что единство Европы достижимо, а обособление от нее России в высшей степени опрометчиво.