На Западном фронте. Бес перемен

В 2012 году я был назначен специальным представителем Президента России по Приднестровью. О своем опыте участия в этом конфликте я старался не распространяться, поскольку это могло помешать мне посещать непризнанную республику. За короткое время работы в этом регионе нам удалось не только возобновить в Тирасполе деятельность бюро нашего генерального консульства, сумевшего наладить выдачу российских паспортов соотечественникам, не только инициировать строительство десятка объектов социального назначения -школ, детских садиков и больниц, но и поддержать промышленные предприятия Приднестровья, восстановив их связи с партнерами в России. Много полезного было также сделано и по линии военного сотрудничества с приднестровской армией. По моей инициативе в День Победы 9 мая на центральных улицах Тирасполя торжественным маршем вновь прошли военнослужащие Оперативной группы российских войск в Приднестровье и гвардейцы непризнанной республики. Возобновились также и совместные военные учения, повысилась выучка и профессионализм защитников приднестровской независимости. Такие меры предосторожности не должны никому показаться лишними. Ситуация в регионе в последние годы и особенно в последние месяцы резко обострилась. Провокации украинских диверсионно-разведывательных групп, угрозы из Киева идут на фоне последовательного втягивания Молдовы в пасть румынского удава. Румыны сидят в Конституционном суде Молдовы, румынкой по паспорту является президент Майя Санду, не оставившая попыток формально переименовать молдавский язык в румынский. Ее не смущает, что многие румыны выполняют в Европе непрестижную работу, типа мытья лобовых стекол остановившихся на светофорах машин. Майя Санду хочет, чтобы это делали молдаване, ставшие румынами. Но хотят ли молдаване быть слугами европейских жирных котов? Понимают ли они, что в Румынию они войдут без Приднестровья и Гагаузии? Не высока ли цена за продажу родины?

Да, у Приднестровья нет общей границы с Россией. Но это вовсе не означает, что у его полумиллионного народа нет права и возможности воссоединиться со своей Родиной. И я не сомневаюсь, что так оно и будет.

Униженные и оскорбленные

В октябре 1992 года я подал запрос в Конституционный суд (КС) Российской Федерации о незаконности Беловежских соглашений о роспуске СССР, подписанных лидерами России, Украины и Белоруссии. Я стал первым гражданином Советского Союза, кто это сделал.

Вернувшись с приднестровской войны, я понял, что трагические последствия развала СССР - это новая кровь и войны. Распад страны происходил на наших глазах, он был рукотворен, мы видели и знали авторов этого преступления. Поэтому я решил составить подробный, юридически обоснованный и аргументированный запрос в Конституционный суд страны о противозаконном характере Беловежских соглашений. В запросе было указано, что Советский Союз как субъект международного права не мог быть ликвидирован заявлением глав исполнительной власти России, Украины и Белоруссии. Это то же самое, как если бы губернаторы Техаса, Калифорнии и Северной Каролины, собравшись где-нибудь в окрестностях Сан-Диего, заявили о роспуске США. Обращение в КС было юридически и организационно выверено - прежде чем отправить его адресату, я проконсультировался с опытнейшими юристами РАУ. Мой запрос был принят к рассмотрению Конституционным судом, о чем меня известили почтовой открыткой.

Через два дня по приглашению моего товарища, социолога Леонтия Бызова, я вылетел в Баку в качестве эксперта Верховного Совета России - сопровождать российскую парламентскую делегацию. В самолете все только и обсуждали последнюю новость: верховный суд Азербайджана приговорил к смертной казни российского офицера и несколько наших солдат за то, что они, действуя в строгом соответствии с уставом караульной службы, открыли огонь по группе местной вооруженной молодежи, пытавшейся захватить склад с оружием на охраняемой территории военного училища. Кроме них смертной казни ожидал и один русский летчик, воевавший на стороне армян и попавший в азербайджанский плен. Кремль по этому поводу в очередной раз красноречиво молчал, зато депутаты демонстрировали готовность «поставить вопрос ребром».

После короткого отдыха в гостинице мы выехали на прием в резиденцию парламента Азербайджана. Решимость на лицах российских парламентариев сразу куда-то улетучилась, один за другим пошли тосты за «многовековую дружбу российского и азербайджанского народов». Через час раскрасневшихся от алкоголя московских гостей повезли в соседний дворец - на встречу с первым президентом Азербайджана Абульфазом Эльчибеем.

Это был сухонький старичок с колючим взглядом и бородкой с проседью. Он говорил через переводчика тихо и медленно, и, казалось, российские депутаты наслаждались его речью.