На Западном фронте. Бес перемен

К этому времени процесс стихийного объединения русских соотечественников шел практически во всех бывших союзных республиках. Нахлебавшись горя и перестав надеяться на помощь российского правительства и президента Ельцина, русские люди стали повсеместно создавать различные общины, общества, центры, способные противостоять политической и культурной агрессии местных шовинистов.

Наша задача состояла в том, чтобы обнаружить все эти самодеятельные организации, выйти с ними на связь и договориться о приезде их представителей в Москву на конгресс.

29-30 марта 1993 года забилась жизнь новой патриотической организации -международного правозащитного союза русских соотечественников. Делегаты, собравшиеся на Конгресс русских общин, долго по ее названию не дискутировали. Так и появился КРО - Конгресс русских общин. Многие мои знакомые патриоты потом долго ворчали, мол, что это за слово: «конгресс». Я отвечал, что это люди сами себя так назвали, им так удобно.

Суть общественной организации не в названии, а в желании делать что -то полезное, без чего не приблизиться к решению основной патриотической цели -защиты интересов тех, ради кого эта организация возникла. Конгресс русских общин был именно такой организацией: деятельной, бесстрашной, имеющей четкую идейную основу - «Манифест возрождения России» - и реальную, массовую сеть самодеятельных организаций соотечественников.

Жесткие условия существования КРО отшивали от него карьеристов и слюнтяев. Постоянная борьба за выживание русских общин помогала выявлять провокаторов. Сама конструкция КРО - общины на местах, самостоятельно решающие все вопросы своей внутренней жизни, и исполком в Москве, отвечающий за координацию их работы и информационную деятельность, -избавляли нашу организацию от присущей каждой партии грызни за лидерство.

Сейчас уже можно сказать, что историческое значение Конгресса русских общин как формы самоорганизации российских соотечественников и русского народа состояло в том, что КРО первым поднял голос в защиту наших русских, брошенных за пределами Российской Федерации. КРО первым указал на формирование на Украине проекта «Анти-Россия» как глобального вызова всей русской цивилизации. КРО, а затем и его преемник - партия «Родина» -подняли тему нелегальной миграции и угрозы вымирания русской нации.

Уверен, если бы был пророк в своем Отечестве, если бы власть прислушивалась к тому, о чем мы тогда пытались докричаться, нашим солдатам и офицерам сейчас не пришлось бы рисковать своими жизнями и здоровьем, защищая Родину от в несколько раз превосходящего нас по силе окрепшего врага.

Но тогда - в 1993 году - Конгресс русских общин только начинал свою деятельность. Уже в мае 1993 года наша организация заявила о себе громкими делами. В Кишиневе по насквозь фальшивому делу были задержаны четверо военнослужащих 300-го парашютно-десантного полка. Молдавские националисты, в пух и прах проигравшие войну против Приднестровья, решили таким образом отомстить 14-й армии. Дело в том, что 300-м полком командовал Алексей Лебедь - родной брат прогремевшего на весь мир командарма Александра Лебедя. Его полк уходил из Молдавии в Россию, и защитить арестованных офицеров было некому. Исполком КРО по просьбе Русской общины Молдовы, заступившейся за ребят, направил для участия в судебном процессе профессионального адвоката. Дело в итоге было выиграно, и освобожденные офицеры приехали в Москву поблагодарить меня и моих коллег за свое спасение.

В июне 1993 года нападению со стороны украинских нацистов подвергся Львовский русский культурный центр. Бандеровцы избили нескольких наших активистов, устроили погром центра, побили стекла, разбросали книги. Русские организации Украины потребовали от официального Киева принятия жестких мер по обеспечению безопасности русского населения Украины и нормализации работы объединений российских соотечественников.

Я срочно вылетел в Киев, запросив встречу с первым президентом Украины Леонидом Кравчуком и главой его администрации. Такая встреча состоялась. Кравчук обещал мне, что нападения впредь не повторятся, и дал соответствующие распоряжения украинским силовикам.

Репортаж о нашей встрече был показан основными российскими телевизионными каналами и, как мне потом рассказывали журналисты, чуть не довел до инфаркта министра Козырева. Глава российского МИДа, забыв про свой «либерализм», звонил руководству телеканалов и требовал от них «больше Рогозина не показывать» (впрочем, после Козырева на российские телеканалы много кто еще звонил с подобными требованиями - всякий раз, когда моя деятельность вызывала турбуленцию у отдельных представителей власти).

Через месяц, в июле 1993 года, я вылетел в Грузию. Ставший главой этой страны «мой старый знакомый по балкону» Эдуард Шеварднадзе согласился принять меня для переговоров об эвакуации русского населения из зоны боев в Абхазии.