На запретном берегу

Конан изумленно обернулся, не веря своим ушам. Мало того, что эта тварь разговаривала, - она еще и говорила по-шемитски! Слова невероятного для этих мест языка эхом отскакивали от стен коридора.

Конан, волоча почти бесчувственного Каспиуса, вдруг ощутил, что в этом проклятом месте оживают все страхи и темные сны. Только в ночном кошмаре могло присниться, что рыба превращается в ящерицу, а ящерица - в бога. Подгоняемые страхом, они передвигались быстро, очень быстро, но тварь не отставала ни на шаг - и это тоже очень походило на ночной кошмар. С каждым шагом чудовище становилось все больше, и Конана посетила шальная надежда, что в конце концов оно раздуется до таких раамеров, что не сможет протиснуться в квадратные двери гробницы.

- Отныне знайте и бойтесь меня, смертные, ибо я - Джакала-силурианец! Первым вышел я из моря, чтобы породить плеяду тех, кто вечно правит миром!

Последнее слово прозвучало раскатами грома. Где-то посыпались камни. Огромный язык длиной в человеческую руку змеиным жестом коснулся одного из шемитов. Тот вскрикнул, словно его ужалил в шею скорпион. Шатаясь, он прошел еще несколько шагов по коридору, пока не упал прямо перед разверстой пастью Джакалы. Челюсти сомкнулись, раздался громкий глотающий звук, затем снова послышался громоподобный голос:

- Зрите милость Джакалы! Бегите меня или пытайтесь сражаться со мной. Но знайте одно: я возродился вновь и я буду править единовластно в вашем мире смертных!

Но Конан с Каспиусом были уже у дверей. Подтолкнув к выходу второго солдата, Конан выскочил из гробницы. Позади, громыхая по коридору огромной тушей, бежал Джакала. Перед гробницей все еще лежал Нк'ча. Он поднял голову, взглянул на приближающееся чудовище и снова уткнулся лицом в камни. Конан пнул его под ребра.

- Вставай, парень, вставай живее и беги! Твой бог проснулся и теперь жрет всех, кого увидит! - Остановившись рядом с тяжело дышащим Каспиусом, Конан оглянулся на храм-гробницу. - Но по счастью, он, кажется, там застрял.

Но это было не так. Джакала, одним движением могучих плеч разворотив вход в гробницу, вырвался наружу.

Снова распахнулась гигантская пасть и снова сомкнулась - на этот раз над неподвижно простертым на земле Нк'ча.

Но на этот раз человек остался жив. Отвратительно-розовый язык лишь чуть коснулся его головы - и словно лиловая молния слетела с самого ее кончика.

- Смотрите, смертные! - проскрипел урод. - Джакала может убить его, а может и одарить своею милостью. Истинно верующим нечего опасаться своего бога, покуда они преданы ему душой и телом.

Чудище замерло перед входом, вдыхая свежий воздух и впитывая всей кожей солнечный свет, которого оно было так долго лишено в своем заточении. Конан, убедившись, что ни он, ни шемиты недостижимы сейчас для гигантского отвратительного языка, рванулся к Нк'ча, по-прежнему неподвижно лежащему на земле. Но прикосновение Джакалы внезапно изменило чернокожего воина. Он стал бледнеть, волосы его начали стремительно расти - и через несколько мгновений перед изумленным Конаном стояла не кто иная, как Зерити.

Преображение оставило ей одежду и боевую раскраску кешанского воина ожерелье из черепов птиц, яркие перья и набедренную повязку из шкуры леопарда. Ведьма улыбнулась, демонстрируя знакомый ряд остро отточенных зубов.

- Приветствую вас, путники, - сказала Зерити голосом, уже слышанным киммерийцем во сне. - Мой могучий варвар и его ученый друг! Не бойтесь за вашего проводника Нк'ча, ибо он - истинно верующий. Прикосновение Джакалы священно, он может вынуть душу из тела своим розовым языком, а может и вложить ее.

Конан было нацелился копьем ведьме в грудь - но вовремя раздумал. Однажды он уже не смог убить ее. К тому же перед ним могла быть и не она, а ее сущность, наложенная поверх тела Нк'ча.

- Ну, мой бесстрашный киммериец, - продолжала ведьма, смеясь Конану в лицо, - что же ты не проткнешь меня своим копьем? Подходи ближе и пронзи мня! - она раскинула руки, покачивая бедрами. - Но знай, что к твоим ногам упадет всего лишь мертвый людоед, - и то только тогда, когда я этого захочу!

- Что тебе надо от нас, ведьма? - угрюмо спросил Конан. - Зачем ты пришла сюда? Посмеяться?

- Нет, я пришла поблагодарить премудрого Каспиуса! - Зерити насмешливо поклонилась лекарю. - Без его помощи я никогда не смогла бы пробудить моего бога! - Она повернулась и склонилась перед уродом гораздо почтительнее и ниже. Тот только бессмысленно таращился на нее лягушачьими глазами.

- Если Каспиус что-то и сделал для тебя, - начал Конан гневно, - то только потому, что ты его заколдовала!

- Мои сны! - простонал вдруг старческий голос рядом с ним. Конан обернулся и почти подхватил на руки пошатнувшегося лекаря. - Мои бесконечные кошмары! Вы бы тоже обезумели, Конан, если бы видели их все эти месяцы каждую ночь, как вижу я, нет, как видел, слава Митре!

- Тебе всю дорогу снились кошмары? - изумился Конан. - Даже после отъезда из Баалура?