На заработках

— А отчего-жъ съ новоладожской двушкой, а не съ Надюшкой? Надюшка все-таки теб землячка, вы пришли съ ней вмст изъ деревни, сказала Арина и спросила про свою другую боровичскую землячку:- Да гд-же, кстати, она? Аграфена улыбнулась и отвчала:

— Надюшка наша теперь не пойдетъ съ здшняго огорода. Ардальонъ Сергичъ ее постоянной стряпухой сдлалъ, при себ держитъ, чаемъ съ вареньемъ поитъ и она какъ сыръ въ масл катается.

— Съ хозяиномъ повелась?! испуганно и вмст съ тмъ удивленно воскликнула Арина.

— Спуталась, отвчала Аграфена. — Вчера рыжижовъ онъ ей на закуску покупалъ, нынче утромъ гляжу — она ситникъ съ медомъ стъ.

— Ай, ай, ай! покачала головой Арина. — Что мать-то ейная въ деревн скажетъ!

— Да у ней и мать-то путанная, барочная. Ты вдь не знаешь ихъ семьи, а я знаю. Каждое лто на Мст рк разбитыя барки караулила, чтобы товаръ затонувшій въ порогахъ таскать, такъ что хорошаго!

— Поди-жъ ты, какая оказія! продолжала дивиться Арина. — Вотъ ужъ про Надюшку я этого никогда-бы не подумала.

— Пустяки. Она и раньше была путанная, махнула рукой Аграфона.

Въ это время изъ избы показался Ардальонъ Сергевъ въ жилетк и красной кумачевой рубах. Увидавъ Аграфену разговаривающею съ женщинами, онъ крикнулъ:

— Къ парникамъ, къ парникамъ, толстопятая! Надо понавалиться и хозяину угодить. Сегодня только до обда работаете изъ-за праздничнаго дня, а вдь харчи-то вамъ полностью подай.

— Посл я вамъ все разскажу, посл… Ступайте за ворота и ждите меня тамъ. Посл обда я къ вамъ выйду, заговорила Аграфена, юркнувъ отъ Арины и Анфисы къ парникамъ.

Арина и Анфиса направились за ворота и носъ съ носомъ столкнулись съ хозяиномъ. Хозяинъ узналъ Арину.

— А! Царевна недотрога! воскликнулъ онъ. — Не подвело-ли ужъ брюхо съ голодухи и не проситься-ли ко мн на огородъ опять пришла? спросилъ онъ.

— Нтъ. Есть у насъ работа. Работаемъ по малости, слава теб Господи, скромно отвчала Арина.

— То-то я вижу, что ты во французскихъ сапогахъ щеголяешь, кивнулъ хозяинъ на босыя ноги Арины и насмшливо улыбнулся.

Аграфену пришлось дожидаться за воротами съ добрый часъ. Женщины, пришедшія съ Ариной, тоже не уходили. Он побродили по улиц и присли на бережокъ придорожной канавки, идущей мимо забора огорода. Наконецъ Аграфена показалась.

— Покончили на сегодня съ работой, сказала она и прибавила: — Вдь вотъ въ праздники здсь такое заведеніе для поденщицъ, что парники ты все-таки полей, возись около нихъ, раскутывая да закутывая ихъ рогожами, а ужъ поденной платы хозяинъ не дастъ, а только изъ-за харчей. И такъ всю Пасху будетъ, такъ стоитъ-ли, двушки, жить здсь, ежели хорошая работа наклевывается?!

— Охъ, намъ еще хуже! вздохнула Анфиса. — Васъ хоть покормятъ въ праздники да ночлегъ дадутъ и есть у васъ пристанище, а вотъ мы въ праздники и покормись-то на свои деньги, да и за ночлегъ заплати.

— Такъ гд-же, Аграфенушка, на эту работу-то наниматься надо, чтобы дрова пилить? заговорила Арина. — Нельзя-ли и намъ пристать?

— Можно, можно. На распилку дровъ много народу требуется. Прикащикъ здсь одинъ на барк нанимаетъ, а барка въ рчк у моста стоитъ, тоже съ дровами сюда въ Питеръ пришла. Вотъ ужъ не знаю я, у какого моста-то, а эта самая новоладожская двушка знаетъ. Федосьей ее звать. Она сейчасъ придетъ.

Пришла и новоладожская Федосья, здоровая, рослая двушка, поздоровалась съ Ариной, которую она уже знала по огороду Ардальона Сергева, познакомилась съ демянскими женщинами и сообщила, что прикащикъ стоитъ на барк въ Фонтанк у Симеоновскаго моста, что зовутъ его Карпомъ Ивановичемъ, что сплавъ дровъ находится на рк Тосн, въ сорока верстахъ отъ Петербурга.

— И вдь чмъ хорошо тамъ, двушки: плата съ сажени дровъ, сколько ты разстараешься въ работ, столько и заработаешь. И никакихъ праздниковъ нтъ. Хочешь ты по праздникамъ работать — работай, на себя работаешь и за отработанное все равно теб деньги идутъ. Хоть день и ночь работай, коли ежели въ силахъ.

— Да, да… улыбались женщины. — Ну, чего-жъ еще лучше!

— Такъ вотъ ежели Ардальонъ Сергичъ намъ не прибавитъ на праздникахъ къ поденному пятіалтынному, то мы и пойдемъ наниматься.

— Да хоть-бы и прибавилъ, такъ все равно уйдемъ. Ну, много-ли онъ прибавитъ? Ну, пятачокъ прибавитъ, подхватила Фелосья. — Изъ двугривеннаго все равно не стоитъ работать, коли тамъ на дровяномъ сплав по сорока копекъ за распиловку сажени дровъ платятъ. Вдь это ежели поналечь, то три сажени въ день можно распилить и расколоть, а то и больше. По сорока копекъ три сажени — рубль двадцать… Тутъ хоть двугривенный въ день на харчи просаливай, такъ и то не разоришься.

— Врно, врно… заговорили женщины.

Ршено было, что Арина и демянскія женщины придутъ къ Федось на огородъ на второй день праздника и вмст съ Федосьей и новоладожской двушкой отправятся къ Симеоновскому мосту, къ прикащику на барку и подрядятся, чтобы идти на распиловку дровъ. Повеселвшія, что хоть что-нибудь удачное имется въ виду, Арина и демянскія женщины отправились обратно на постоялый дворъ.

XLV