На заработках

— Почти по семи копекъ на сестру пришлось, чтобы въ баню-то сходить, — разсуждали он.

— А только и бани-же здсь въ Питер, двушки! Рай красный! говорила Фекла, вся пунцовая отъ бани. — Воды горячей сколько хочешь, пару много. Одно вотъ только, что тсно.

При счет денегъ опять слышался шепотъ: «дотянемъ-ли? хватитъ-ли»?

— Богъ дастъ, дотянемъ какъ-нибудь, утшала Анфиса. — Разносолы-то вдь ужъ вс куплены. Въ баню тоже сходили…

— У меня еще, кром своихъ, Акулинушкиныхъ денегъ тридцать восемь копекъ есть, похвасталась Арина. — Коли ежели что, такъ я ихъ потратить могу, а потомъ при заработк ей отдамъ.

— У тебя, Марья Власьевна, сколько? спрашивала Фекла демянскую молодую бабенку всю въ веснушкахъ.

Та стала считать мдныя деньги и разсыпала ихъ.

— Хватитъ… слышалось опять у женщинъ. — Даже до четвертаго дня хватитъ, а на четвертый день вдь ужъ можно и на тряпичный дворъ на работу, ежели насчетъ распиловки дровъ у насъ дло не сладится.

— Хватитъ… ободряли себя Фекла и Анфиса, — вдь только завтра разносольничать-то будемъ, а на второй день Пасхи опять сожмемся.

Напившись чаю, женщины въ ожиданіи праздника побродили по улиц, по двору и, вернувшись въ комнату, прилегли кто въ уголкахъ на полу, кто на лавкахъ.

— Тятенька у насъ тоже теперь въ деревн съ заутрени собирается, поди… вспомнила Арина и тяжело вздохнула. — Церковь-то отъ насъ въ четырехъ верстахъ… Я тоже, бывало, всегда съ нимъ вмст къ заутрени ходила. У насъ въ заутреню-то костры вокругъ церкви жгутъ и бочки смоленыя… Весело таково… Крестный ходъ… А мамка всегда дома съ ребятишками… стряпушничаетъ. Есть-ли только что нынче стряпушничать-то!… Ухали мы, такъ какъ было голодно! Страсть какъ голодно… Вдь вотъ въ Питеръ-то дучи думала, что какъ, молъ, пріду, такъ сейчасъ у хозяевъ заберу два рубля задатку и пошлю имъ на праздникъ, а вотъ вышло такъ, что и гроша мднаго послать не изъ чего. Ругаютъ теперь, поди, меня въ деревн, страсть какъ ругаютъ.

Въ это время на ближайшей колокольн раздался первый ударъ колокола къ заутрени, Женщины поднялись и стали креститься.

Арина, Анфиса, Фекла и еще дв демянскія женщины стали собираться къ заутрени. Анфиса снимала съ полки пасху, яйца и хлбъ, чтобы нести ихъ къ церкви святить. Женщины, которыя поршили не идти въ церковь, совали ей по копйк на мірскую свчку.

XLVI

Около церкви такъ и гудлъ народъ, пришедшій святить пасхальныя яства. Все это освщалось тысячами копечныхъ свчекъ, воткнутыхъ въ куличи и пасхи. Женщины и мужчины въ праздничныхъ нарядахъ пестрой лентой выстроились вокругъ церковной ограды, поставивъ на тротуаръ тарелки съ творогомъ, крашеными яйцами, разукрашеннымъ бумажными цвтами хлбомъ и ждали священника съ святой водой. Присоединила сюда и свои скудныя пасхальныя яства Анфиса. Арина и другія демянскія женщины были около нея.

— Копечку-то приготовила-ли за освященіе? спрашивала Арина Анфису.

— Есть, есть копйка…

Ближе къ полуночи около церкви зажгли плошки и сдлалось еще свтле. Великій праздникъ сказывался и въ сердцахъ. Грустившая по Акулин и по дому Арина просвтлла. Къ сердцу ея прихлынуло что-то теплое, радостное. Перестала быть угрюмой и скуластая Фекла. Вскор раздался пушечный выстрлъ и на колокольн начался трезвонить. Звонили во всхъ церквахъ и все сливалось въ одинъ общій гулъ. Изъ церкви сталъ выходить народъ съ горящими свчами, показались хоругви, раздалось ликующее «Христосъ воскресъ» и начался крестный ходъ вокругъ церкви.

— Христосъ воскресъ! возглашалъ священникъ.

— Гу-гу-гу… Воистину воскресъ! гудла толпа.

Арина опять вспомнила о. деревн.

«Вотъ и тятенька теперь около церкви съ пасхой стоитъ, мелькнуло у ней въ голов. Есть-ли только хлбецъ-то у нихъ блый? Было-ли на что купить? Творогомъ-то, поди, у сосдей раздобылись за милую душу, а вдь ситную-то муку купить надо».

Крестный ходъ кончился. Хоругви и образа опять внесли въ церковь, вошелъ въ церковь и сопровождавшій крестный ходъ народъ. Арина и Фекла также попробовали войти въ церковь, но пробраться туда не было никакой возможности, до того было все переполнено. Потолкавшись на паперти, он опять вернулись къ Анфис, стоявшей все на томъ-же мст, около церковной ограды съ пасхальными яствами.

— Яблоку негд упасть — вотъ до чего тсно въ церкви. Сейчасъ одну женщину чуть не замертво вытащили изъ нутра… разсказывала Арина Анфис.

— Да, да… А у одного мужчины полу оторвали…. подхватила Фекла.

— Одинъ какой-то тоже шапку потерялъ, прибавляли другія демянскія женщины.

Наконецъ показался священникъ съ кувшиномъ святой воды и съ кропиломъ и началъ кропить пасхи, куличи и яйца. Сзади шелъ причетникъ съ блюдомъ и съ плетеной корзинкой. На блюдо ему клали мдныя деньги, а въ корзинку яйца. Положила и Анфиса свою лепту.

— Христосъ воскресъ, Анфисушка! сказала Арина Анфис. — Христосъ воскресъ, Фекла Стенановна!

— Воистину воскресъ!

И женщины начали христосоваться другъ съ дружкой.

Служба въ церкви продолжалась. Женщины еще разъ попробовали протискаться хоть въ притворъ, но ихъ такъ стснили, что пришлось снова выдти на папертъ.