На заработках

У Симеоновскаго моста на Фонтанк стояли три барки съ дровами, но рабочихъ на нихъ видно не было. По случаю втораго дня Пасхи барки не разгружались. На дровахъ одной изъ барокъ лежали опрокинутыя кверху колесомъ тачки, сушилась красная кумачевая рубаха, напяленная на крестъ изъ кольевъ. Впрочемъ, изъ отверстія въ борт барки шлепалась въ рку вода, стало быть — на барк подъ дровами были люди и отливали накопившуюся воду. Женщины, стоя на набережной, у перилъ, стали кликать рабочихъ, крича: «эй, голубчики, землячки, выдите кто-нибудь», но стукъ колесъ прозжавшихъ по набережной экипажей заглушалъ голоса. Тогда Анфиса перебралась по сходнямъ на барку и, наклонясь надъ отверстіемъ, сдланнымъ въ дровахъ въ вид схода на дно барки, начала звать караульнаго. Изъ отверстія показался по поясъ рыжебородый мужикъ въ розовой ситцевой рубах.

— На здшнихъ баркахъ прикащикъ Карпъ Иванычъ существуетъ, миленькій? обратилась къ: нему Анфиса.

— Здсь, только онъ теперь въ трактир. А вамъ что надо?

— Да вотъ мы деревенскія… Работы ищемъ… такъ наслышались, что онъ народъ беретъ на сплавъ для распилки дровъ, такъ пришли попроситься и подрядиться.

— Нанимаетъ, это точно. Народу ему много требуется. Погодьте маленько, пока онъ изъ трактира вернется. Онъ вотъ тамъ въ трактир пообдаетъ, такъ сюда на барку спать придетъ.

Женщины, стоя на набережной, начали дожидаться. Вскор явился прикащикъ, юркій человкъ съ клинистой бородкой въ кожанномъ пиджак, въ сапогахъ бураками и въ картуз съ глянцевымъ козыремъ. Женщины инстинктивно узнали его, когда онъ сталъ перебираться съ набережной по сходнямъ на барку.

— Не вы-ли, голубчикъ, прикащикъ Карпъ Иванычъ будете? окликнула его Федосья.

Онъ обернулся и сказалъ:

— Я самый. А что?

— Да вотъ наши новоладожскія къ вамъ на Тослу порядились дрова пилить и колоть, такъ и намъ желательно… Возьми насъ, благодтель. Насъ вотъ тутъ десять душъ.

— Что-жъ, можно взять. Намъ народъ требуется, отвчалъ прикащикъ, подумавъ, и прибавилъ: — Только вдь вы, поди, безъ пилъ и безъ топоровъ.

— Да, ужъ пилъ и топоровъ у насъ нтъ.

— Вотъ въ томъ-то и дло, что не сподручны намъ такія пильщицы. Положимъ, что пилъ и топоровъ у насъ тамъ есть и дать вамъ можно, ну, а поломаете зубья у пилъ, такъ что съ васъ возьмешь?!

— И, что ты, голубчикъ! Зачмъ-же ломать?

— Зубье у пилы ломается, такъ не спрашиваетъ зачмъ. Да и какъ вамъ инструментъ поврить? А вдругъ вы пилы-то да топоры уведете?

— Господи Іисусе! Да зачмъ-же это пилы-то уводить?

— Бывали случаи. Пропьютъ пилы и топоры — и сами сбгутъ. На сплавной рк не въ дом, рабочій живетъ безъ прописки. Его за хвостъ не удержишь.

— Да что ты, милостивецъ, мы не такія, обидчиво отвчала Анфиса.

— Въ нутро къ вамъ не влзешь, такія вы или не такія… Паспорты-то у васъ въ порядк?

— Въ порядк, въ порядк, голубчикъ.

— Ну, такъ вотъ разв паспорты отъ васъ отобрать для врности.

— Да ужъ отбери, коли такъ сомнваешься, а только на работу-то возьми.

— Десять душъ, пять паръ, говорите вы… пробормоталъ прикащикъ. — Ну, что-жъ, можно взять. Пилы и топоры отработаете за себя или ужъ такъ нашими пилами и пилить будете? За пилу у насъ два съ полтиной отработать надо, а за топоры по сорокъ копекъ. За пилу и за два топора по три рубля съ тремя гривенниками на пару. Покончите съ работой, такъ пилы и топоры на сторону продать можете.

— А вашими ежели пилами и вашими топорами работать? Попортимъ, такъ вычтешь съ насъ изъ заработка.

— Да вдь ужъ тогда цна съ сажени будетъ не та…

— А какая ваша цна, коли ежели съ вашими пилами? спросила Фекла.

Прикащикъ хотлъ отвчать, потоптался и наконецъ крикнулъ:

— Да идите сюда на барку! Здсь и рядиться будемъ. А то что такъ-то перекликаться! Я на барк, а вы на тротуар…

Женщины перешли по сходнямъ на барку. Прикащикъ слъ на сложенныя полнья.

— Нашими пилами ежели пилить и нашими топорами раскалывать, то цна четвертакъ съ сажени. Пилить надо девятку на четыре части.

— Знаемъ мы девятку, отвчала Арина. — Мы боровичскія, съ Мсты, такъ знаемъ. У насъ тамъ заготовка дровъ тоже бываетъ. Это дрова въ девять четвертей, отвчала Арина,

— Ну, вотъ… Ее и распиливать надо и потомъ колоть пополамъ, кивнулъ прикащикъ.

Женщины пошептались.

— А какъ-же наши новоладожскія намъ говорили, что по тридцати пяти копекъ съ сажени подрядились? начала Фелосья.

— Про тридцать пять при нашихъ пилахъ не слыхалъ. Такой и цны теперь нтъ, потому народу ужъ очень много голоднаго изъ деревень понашло, отвчалъ прикащикъ. — А что по тридцати пяти копекъ, коли ежели кто съ своими пилами и топорами, то за сажень платимъ, это точно. Можно, пожалуй, и вамъ по три гривенника съ сажени дать, коли наши пилы и топоры отработаете. Инструментъ хозяину отработаете — и ужъ тогда за работу деньги вамъ на руки. Согласны?

— Нтъ, ужъ, это гд-же! Шутка-ли три рубля и тридцать копекъ каждой пар отработать, пока деньги получишь! Намъ пить, сть надо, а денегъ у насъ ни кругомъ, ни около.