На заре

— Господа иностранцы! — заискивающе начал Бородуля приветственную речь. — Дозвольте мне напредь выразить от всего сердца глубокую вам благодарность за помощь, которую вы оказываете нам. Благодаря только вашему оружию мы сумели подойти к узловой станции Кавказская. Также надеемся, что скоро настанет день, когда мы с божьей и вашей помощью очистим Кубань от большевиков.

Затем он предоставил слово Крыжановскому и сел. Генерал выпрямился и самоуверенно, без всякой жестикуляции начал:

— Господа офицеры, прежде всего я хочу сообщить вам очень приятную новость. В ночь с третьего на четвертое августа в Баталпашинском отделе под руководством князя Крым-Шамхалова и генерала Султан-Клыч-Гирея вспыхнуло восстание против большевиков. Теперь в наших руках Большой Карачай и, что особенно важно, весь Клухорский перевал. Этот стратегический путь соединил нас с Черным морем, и мы сейчас установили непосредственную, прямую связь с полковником Гаскелем, который возглавляет в данный момент миссию США в Закавказье.

Казаки оживленно загудели, а кто-то даже одобрительно произнес:

— Чудесно!

Крыжановский скосил калмыковатые глаза на сидящих и, выждав минуту, натужился и заговорил еще энергичнее:

— Но это лишь одна сторона дела. Для того чтобы наверняка победить, изгнать большевиков с Кубани, мы должны коренным образом изменить свою политику к иногородним, объединиться с ними в мощный кулак. Казаки обязаны пойти на уступку иногородним в своих кое-каких привилегиях. Земельный вопрос, вокруг которого извечно происходила борьба на Кубани, следует решить в пользу иногородних. Их надо оторвать от комитетов, перетащить на свою сторону. Единый фронт, сплоченность в данный момент нам нужны как никогда. А земля — и ничто другое — может в этой суровой схватке сплотить нас с иногородними против большевиков.

— Это ваше личное мнение, господин генерал-майор, или такая установка свыше? — хмуря брови, спросил Матяш.

Крыжановский взглянул исподлобья на хорунжего, опустил ладонь на серебряный эфес шашки, с таким же высокомерием продолжал:

— Нам нужна твердая, карающая рука, безжалостное уничтожение всех большевиков. Проводником такой политики на Кубани является генерал Хвостиков. Он один прекрасно понимает душу кубанского казака и иногороднего.

— Еще б… — одобрительно пробормотал Молчун. — Родом с Кубани, казак.

Чувствуя на смуглой шее прохладный воротник белого атласного бешмета, выступавшего из-под выреза черкески, Крыжановский сделал еле заметное движение плечами, продолжал:

— Вы должны сегодня же очистить свою станицу от оставшихся большевиков. Эту задачу я возлагаю на вас, господин есаул.

— Слушаюсь, господин генерал-майор! — Бородуля вскинул руку к кубанке.

— Кроме того, — заканчивал Крыжановский, — нам немедленно надо начать мобилизацию призывных возрастов в свою армию.

— Люди будут, — заверил Гусочка.

— Это очень хорошо, — развалившись в кресле, важно помотал головой Бейкер.

Матяш медленно подошел к столу, взялся за наконечник кинжала, висевшего у него на поясе, сказал:

— В нынешнего казака, а тем более в иногороднего, господин генерал-майор, верить нельзя. Вы поглядите, что творится вокруг нас. Большая часть казачества уже присоединилась к совдепам, поддерживает их режим. У нас в станице секретарь комячейки — казак, добрая половина чоновцев и комсомолистов — тоже казаки.

— Я вас не понимаю, господин хорунжий, — перебил его Крыжановский, и под широкими его усами дрогнули уголки губ.

— Я думаю, — шаря угрюмыми глазами перед собой, продолжал Матяш, — жестокие меры до добра не доведут. Истреблять надо явных врагов. Но сочувствующих совдепам мы не должны трогать, ежли хотим выиграть войну. С таким народом нам треба искать общий язык. А главное — мы обязаны зараз же приступить к созданию полков из казаков, которые охотно бы вступали в наши ряды, верой и правдой служили общему нашему делу, не щадя своей головы, боролись бы супротив злейшего врага всего казачества — большевиков!

Гости до некоторой степени были шокированы дерзким выступлением хорунжего, переглянулись меж собой.

— Погодь, Андрей, — Бородуля приподнял руку. — Ты против бессмысленных репрессий. А мы разве за поголовное душегубство? Будем наказывать самых ярых.

— Господин хорунжий, — раздраженно вмешался Бейкер в разговор. — Мы призваны вместе с вами вести общую борьбу против Советской власти. И эта борьба будет проходить не на жизнь, а на смерть, будет кровопролитной, жестокой!

— Мы сейчас не будем вдаваться в дискуссию, — категорически заявил Крыжановский. — Этот вопрос давно уже решен, и от него командование в лице генерала Хвостикова отступать не будет. — Он перевел взгляд на американского представителя: — Прошу, господин полковник.

Полли выпрямился и некоторое время глядел молча на притихших казаков, потом сказал: