На заре

— Браво, Нинок, браво! Значит, приехала. Какая молодчина, какая умница! — Он обнял ее, поцеловал в губы. И вдруг, резко оборвав смех, спросил: — Но как же так получилось? Ведь я вчера послал в Сентийский монастырь Бабулу Кочкарова, чтобы он переправил наши ценности к тебе в Кисловодск.

Черные глаза Нины Гавриловны испуганно расширились.

— Что же ты наделал, Алеша? Кочкарова надо вернуть!

Хвостиков тяжело опустился на стул, сказал упавшим голосом:

— Это невозможно. Туда теперь не пробиться: повсюду красные…

Нина Гавриловна молчала.

Лука стоял перед генералом, ждал распоряжений.

Хвостиков сказал ему и княжичам:

— Можете идти.

Проводив их глазами, Нина Гавриловна с огорчением сказала:

— Значит, нам теперь не вырваться из рук большевиков.

— Вырвемся, — самоуверенно заявил Хвостиков и, помолчав, добавил: — Однако нам сейчас придется отходить в Закавказье по очень тяжелому пути. — Он сделал взад и вперед несколько резких шагов по комнате, промолвил: — Да, у нас остался только один путь к спасению: идти через перевалы Псеашхо и Аишхо[664] на Красную Поляну.

— А там что ждет нас?

— Не знаю, не знаю… — мрачно ответил Хвостиков. Он резко стиснул голову руками, — Черт побери, как же быть с золотом? Я рассчитывал, что буду отходить через Клухорский перевал, а теперь все изменилось. Уходить за границу нищим? И это в то время, когда там, в Сентийском монастыре, у нас с тобой не менее двадцати пудов золота!

— Бог с ним, Алеша! — вздохнула Нина Гавриловна — Моли всевышнего, чтобы он сохранил нам жизнь.

На церковном кресте противно заухала неясыть[665].

— Это не к добру! — промычал Хвостиков.

— Боже, каким суеверным и мнительным ты стал! — заметила Нина Гавриловна. — Нельзя же так…

К поповскому дому подлетели всадники — генерал Крыжановский со своей охраной. Хвостиков встретил его на крыльце.

— Я оставил корпус за станицей, а сам приехал узнать, какие будут распоряжения, — сказал Крыжановский.

— Сейчас соберу совещание, — ответил Хвостиков, — а пока добро пожаловать к чаю.

Увидев в комнате жену главнокомандующего, Крыжановский почтительно поклонился:

— Здравствуйте, Нина Гавриловна! Значит, и вы уже здесь?

— Как видите! — подавая ему руку, улыбнулась она. — Едва не погибла от тифа, но, слава богу, обошлось.

— Красные — пострашнее тифа, — горько усмехнулся Крыжановский.

Хвостиков распорядился вызвать начальника штаба Васильева.

— Да, кстати, я захватил в Беломечетской нестроевую часть красных, — сообщил Крыжановский. — Так, всякий сброд: старики, женщины и даже дети. Человек триста.

— Где же они сейчас? — оживился Хвостиков

— К утру конвойные пригонят их в Зеленчукскую.

— Коммунисты среди них есть?

— Не успел допросить. Пришлось отступать.

Глаза Хвостикова холодно заблестели.

— Ну ничего, мы их здесь допросим.

Пришел Васильев, приземистый казак с рыжеватыми усами, положил перед Хвостиковым папку с бумагами.

— Вот, господин генерал-майор, донесения командиров полков и сведения о наличии боеприпасов.

— Ладно, позже посмотрю, — отодвинул папку Хвостиков. — Садитесь, сотник, потолкуем…

Начальник штаба сел на краешек стула, подкрутил усы и, взяв карандаш, раскрыл блокнот. Хвостиков закурил, склонился над картой.

— Скажу прямо, господа, положение наше критическое, — проговорил он, морщась от табачного дыма. — Задерживаться здесь нам никак нельзя. Завтра утром двинемся в сторону Псебайской. Оттуда по Малой Лабе выйдем к Черному морю, а потом направимся в Грузию. — Он указал карандашом на карте маршрут вдоль реки Большой Зеленчук. — Отходить будем вот так — через станицы Исправную, Передовую, Удобную, Спокойную, Бесстрашную, Ахметовскую до села Курджинова, потом повернем на запад до реки Андрюки и дальше по ущелью в станицу Андрюковскую и, наконец, в Псебайскую.[666]

— Это примерно верст двести будет, — прикинул Крыжановский. — Выдержим ли?

— А что поделаешь? — Хвостиков дернул плечом. — Другого пути у нас нет. Причем этот путь может оказаться роковым. Если красные пронюхают маршрут нашего движения, то нам не пробиться к морю. Поэтому нужно блюсти особую секретность наших решений.

— Понятно, — проговорил Васильев.

— Все перечисленные мною станицы будут нас поддерживать, — убежденно заверил Хвостиков. — Кроме того, в горах действуют мелкие и крупные наши отряды. Под Передовой, на реке Куве, отряд сотника Волошко, под Ахметовской — отряд Козлова… Таким образом, у нас есть все основания рассчитывать на успех организованного отхода.

— И все же чертовски печально уходить с Кубани, — угрюмо промолвил Крыжановский. — Лично я глубоко убежден, что мы не имеем права оставлять ее на произвол судьбы. Верю к тому же, что совдепия долго не просуществует. Поэтому предлагаю оставить здесь в горах боевые группы, как это сделал генерал Улагай при отступлении из плавней. Они должны продолжать борьбу с большевиками до нашего возвращения.