На заре

Юдин понял, какая опасность нависла над его отрядом. вражеское кольцо должно было вот-вот сомкнуться. Оставался единственный путь — отход по Урупскому ущелью. Юдин повел отряд туда и вдруг попал в засаду. Белогвардейцы сбили чоновцев с дороги, загнали в трясинистое болото.

Люди и лошади гибли от пуль, тонули в вязкой пучине. Сопротивление юдинцев слабело. Положение их казалось безнадежным, но Иван Градов и Мечев вдруг нащупали твердую тропу через топь.

Прежде чем белогвардейцы спохватились и успели перекрыть эту тропу, отряд Юдина сумел вырваться из западни.

* * *

В Передовой Хвостиков остановился в доме местного богатея Жигайло. Хозяин из кожи вон лез, чтобы угодить генералу и генеральше, велел накрывать стол.

— С обедом придется немного подождать, — сказал Хвостиков. — Должны прибыть мои друзья.

«Друзья» не заставили себя долго ждать. Это были полковник Белов и сотник Волошко, действовавшие со своими отрядами в горах.

Жигайло пригласил всех к обеду.

За столом Хвостиков спросил полковника и сотника, как они намерены поступить: с ним ли будут уходить в Грузию или останутся здесь до возвращения его армии.

— Здесь останемся! — твердо заявил Белов. — Мы — казаки. Я — донец, Волошко — кубанец. Верой и правдой служили мы царю, потом Корнилову и Деникину… Судьба нас забросила в горы. У нас сейчас нет ничего, кроме оружия. Однако мы сильны духом и будем драться до последней капли крови. Я верю, ваше высокопревосходительство, что вы скоро вернетесь, и мы готовы выполнять ваши приказы.

— Спасибо! — промолвил с напускной растроганностью Хвостиков и взглянул на Волошко. — А что скажет господин сотник?

Волошко поспешно встал, расправил усы, промолвил:

— Я со своей семьей уже определился, господин генерал-майор.

— С какой семьей? — не понял Хвостиков.

— Женой и двумя детишками, — пояснил Волошко. — Сын и дочь у меня. Ну и отряд, как вам известно, в сто человек. — Он указал на Белова. — К тому же договорились мы с полковником, что он с казаками своими ко мне в пещеру перекочует.

— А как у вас с оружием, боеприпасами?

— Слава богу, и того и другого в достатке.

— Что ж, отлично! — одобрил Хвостиков. — Я в свою очередь оставлю вам в помощь отборнейшие части под командованием офицеров Джентемирова и Минакова. Надеюсь, вы найдете с ними общий язык?

— Общий язык у нас — ненависть к врагу! — проговорил Белов.

В столовую вошел Жигайло и поставил на стол две четверти водки.

Хвостиков хитровато сощурил глаза.

— Говорят, Лазарь Афанасьевич, что у вас живет председатель станичного ревкома Оглобля.

Жигайло развел руками.

— Что поделаешь? Силой влез в дом.

— Где же он сейчас?

— Утек куда-то, нервенный дюже.

Все громко захохотали.

XVII

Бой на Большом Зеленчуке не утихал. Воронов захватил Исправную и, форсировав реку, значительно потеснил корпус Крыжановского к Передовой.

12-я кавалерийская дивизия проникла в Кяфарское ущелье[669], двинулась на Преградную. Передовые ее части во второй половине дня атаковали станицу с юго-востока.

Штаб Хвостикова с двумя полками рванулся на Псемен, но там натолкнулся на 14-ю кавдивизию, входившую в состав левофланговой группы. Не принимая боя, хвостиковцы начали отходить по Урупскому ущелью к Передовой. Черный дым высоко поднимался над нею, тянулся к западу, покрывая близлежащие горы.

Боясь окружения, Хвостиков приказал всем частям, находившимся в Передовой, отойти к Надежной.

Васильев об этом ничего не знал. Пройдя полпути по Урупскому ущелью, он неожиданно столкнулся с вороновской кавбригадой. Видя безвыходное положение, начальник штаба отдал распоряжение полкам занять двустороннюю оборону. Белогвардейцы рассыпались между валунами, хаотически разбросанными по крутизне левобережного подъема, поросшего редким кустарником и отдельными деревьями.

Некоторые части 12-й кавалерийской дивизии пошли в обход хвостиковцев правой стороной Урупского ущелья, по отлогому склону, густо покрытому смешанным лесом.

1-й Афипский полк оставил лошадей коноводам и, используя лес и валуны для защиты от пуль, устремился по правому берегу реки и через полчаса соединился с частями 12-й кавалерийской дивизии. Хвостиковцы теперь были прижаты к левой стороне ущелья. За полутораверстным крутым подъемом, на котором только что укрепился Васильев со своими полками, сразу же возвышалась угрюмая семидесятисаженная отвесная стена. В верхней ее части тянулась, как шнуром отбитая, ровная черта, свидетельствовавшая, что там, много тысячелетий назад, неслись студеные воды гневного и своевольного Урупа. Веками врезаясь в каменный грунт и яростно ворочая глыбы, он оставил эту черту в память начала своей титанической работы. Немного выше ее, над самой крутизной, маячили деревья. За ними — небольшие холмы и лысые скалы.

Тут же огромным полукольцом вдавалось в скалу углубление. Слева в нем — несколько навесов с гладким полом. Хвостиковцы немедленно разместили под ними лошадей, укрылись от огня.