На заре

На веранде скрипнула дверь, и в комнату вошли Екатерина Нестеровна и Аннушка.

— Никогда еще я не видела такой всенародной печали, — тяжело вздохнула Екатерина Нестеровна. — Что теперь будет?

* * *

Буйно кипела жизнь, в станицах советской Кубани. Все богаче становилась краснодольская коммуна, спаянная крепкой дружбой. Осуществлялась заветная мечта председателя коммуны Доронина: на степном раздолье раскинулся молодой сад.

Богатый урожай хлебов собрали краснодольцы в этом году. В станице выстроили новую школу, просторный кинотеатр.

Последние банды, действовавшие в горах, были или полностью уничтожены, или прятались в лесных чащобах и глухих местах, уже не рискуя нападать на хутора и станицы.

* * *

В августе выездная сессия областного суда приступила в городе Армавире к слушанию дела 69 контрреволюционеров, оперировавших главным образом в Армавирском и Баталпашинском отделах.

Весть об этом судебном процессе быстро облетела всю Кубань. Жители станиц, хуторов и аулов с нетерпением ожидали свежих номеров областной газеты «Красное знамя», где регулярно печатались материалы о процессе.

11 августа Краснодольская, как обычно, проснулась на рассвете. Загудели барабаны паровых молотилок, застучали конные катки вокруг ворохов намолоченного хлеба, зашумели веялки…

Калита молотил катком пшеницу у себя во дворе. У ворот остановился верховой почтальон, вынул из туго набитой сумки газету, крикнул:

— Возьмите!

Калита оставил лошадь, взял газету и на обратном пути, пробежав заголовки глазами, обратился к старухе:

— А ну-ка, гукни Ваську, хай почитает, а то я мелких букв не бачу.

— Отчепысь[929]! — недовольно мотнула головой Денисовна. — Молотить треба, а не бог знает чем заниматься!

— И чего ты злуешь[930]? — промолвил Калита и присел на колоду.

В калитке показался Норкин. К нему, повиливая хвостом, выбежала из сада Докука. Калита привстал, воскликнул:

— Ага! Вот и Васька. Легкий на помине.

Вслед за Норкиным во двор вошли Галина с Феклой Белозеровой и еще двумя женщинами. Потом прибежали Демка и Клава Вьюн. К плетню подошла Василиса, а вскоре собрались и другие соседи.

Норкин стал в круг, предупредил:

— Только вы не шумите, а то я грамотей не дюже шибкий.

— Да ты читай! — нетерпеливо зашумели казаки.

Норкин развернул газету, не спеша начал:

Утреннее заседание 10 августа.

Заседание суда открывается в театре имени Луначарского.

Председатель Дроздов. Народные заседатели: Беляев, Зявкин. Государственные обвинители: по Краснодарскому отделу — Лесовой, по Армавирскому — Рязанцев.

Общественные обвинители: Аникин, Каргашилов и Кучинский.

Защитники: Полнев, Дюмин, Соколов, Федоров, Федуленко,

Кузьменко, Ярошенко, Крижевский.

Секретарь суда — Жебрак.

— Та это же Елена Михайловна! — заметил кто-то. — Наша станичница.

— Тише вы!.. — прикрикнул Калита.

Норкин надвинул на лоб бриль, продолжал читать: