На заре земли русской

– Господь поможет тебе, – прошептал он, сотворив крестное знамение сначала над собою, потом над Святославом. Тот лишь закрыл глаза и поморщился, точно от боли.

– Не Бога надобно в помощники призывать, а знахаря иль травницу какую, – с трудом проговорил он, приподнявшись на локте.

– Да где я тебе их найду посередь степи? – пробормотал Изяслав растерянно, поднимаясь.

– Домой, – прошептал Святослав. – В Киев…

С этими словами он откинулся назад. Глаза его были закрыты, дыхания не было слышно. Изяслав круто развернулся, отыскал в толпе Мирошку, жестом велел ему подвести коня.

– В Киев! – крикнул князь, взобравшись в седло, и махнул рукой по направлению к городу. Дружины медленно, будто нехотя, потянулись за ним, оставляя позади дикую степь и реку Альту. Возвращаться в удел с поражением было небезопасно, ведь войска кочевников могли вернуться, погнаться за киевским и черниговским войском, хвалясь победой. Гадко было на душе у киевского князя: не защитил он народ свой, не смог уберечь города приграничные от набегов, но в том он сам виновен был, не послушавшись отца, не послушавшись Всеволода. Византийский император обещался помочь, а потом ответил решительным отказом, помощи от иноземцев ждать не приходилось. Изяслав знал, сколь сильно будет возмущён народ. И без того он не люб был в городе, теперь же его и вовсе ненавидеть станут.

В родном Киеве встречал вернувшийся из Полоцка сын Мстислав. Ему пока что не было ведомо о поражении отцова войска. Однако, увидев разгневанного и рассерженного Изяслава, он всё понял. Тот, спрыгнув с коня и отдав поводья кому-то из дружинников, оказавшихся подле, спросил сына, даже не здороваясь:

– Нет ли у тебя знахаря какого знакомого иль ведуньи? Всё прощу, и молитвы поганым прощу, коли брату моему жизнь спасут!

Мстислав поклонился отцу, поцеловал руку его.

– Есть девица одна, да и не потребуется твоё прощенье: православная, – промолвил он, поднимая взор на отца, нетерпеливо теребившего рукав рубахи. – Невеста моя, боярина полоцкого дочь.

– Не время о девках болтать! – одёрнул его отец. – Веди её в горницу к Святославу тотчас!

– Не пойдёт, – бросил княжич. – Больно гордая.

– Так пригрози! – удивлённо воскликнул Изяслав. – И не таких гордых видывали. А мне жизнь брата всего дороже.

Мстислав, ещё раз поклонившись, пошёл к Злате. Раненого Святослава перенесли в отведённую горницу.

У двери Златы Мстислав постучался. Из-за двери послышался какой-то шорох, что-то упало с грохотом. Девушка была не одна.

Окно было распахнуто настежь, и Богдан придерживался одной рукой за ставню, чтобы в случае чего быстро подтянуться на карнизе и спрыгнуть на улицу, благо, было невысоко. Он заглянул к девушке, как только убедился, что Мстислав ушёл со двора, и теперь, заговорившись, они оба и вовсе забыли о нём. Богдан рассказывал Злате обо всём, что творилось в Киеве последние несколько месяцев, в подробностях, какие знал сам. Сказал, что Димитрий должен быть где-то либо в городе, либо неподалёку от него. Злата бесконечно благодарила его, однако и их тёплой беседе настал конец, когда в коридоре раздались шаги.

– Уходи, уходи скорей, нельзя, чтоб видели тебя! – торопливо прошептала девушка, расстроенная тем, что опять она не узнала самого главного, того, чего Богдан не успел сказать ни в тот раз, ни в этот. Только Богдан успел спрыгнуть с подоконника, как Мстислав ударом ноги распахнул дверь и успел только заметить, что кто-то скрылся за углом. Злата поняла, что он увидел приходившего, и теперь стояла, бледная, испуганная, опустив глаза.

– Кто это был? – негромко спросил Мстислав. – Кого видеть не должны?

– Не скажу, – прошептала девушка. – Оставь меня, ради Христа. Уж и говорить ни с кем не могу, будто полонянка твоя.

– Бог с ним, – наконец махнул рукою княжич, сделав над собой усилие. Не хотелось ему признавать поражение перед своенравной девицей. – Отец мой хочет видеть тебя. Брат его, князь Святослав Черниговский, ранен в сече, того гляди, отдаст Богу душу, коли не помочь ему, а мы все в том бессильны.

Злата закусила губу, на секунду задумавшись. Повисла напряжённая тишина.

– Не стану, – наконец молвила она. – С какой стати я его лечить должна? А коли преставится, вы меня в том винить будете?

– Ох, господи боже, – взмолился Мстислав. – Да не будем, не будем, ты только скажи, что поможешь князю Черниговскому. Я для тебя всё, что пожелаешь, сделаю. И отец мой благодарен тебе будет.

– Нет, – тихо, но твёрдо ответила Злата. – Отец твой любимого моего погубил. Не смогу забыть этого, никогда не прощу ему, а помогать уж тем более не стану!

– Чего ты добиваешься? – не выдержал Мстислав. Он понял, что своим обманом поставил себя в непростое положение: теперь девчонка ни за что не захочет помогать ни ему, ни уж тем более отцу. А коли сказать ей правду, и вовсе из рук ускользнёт.

– В темницу захотела?! Не вернуть твоего Всеслава, а тут человек жив покуда, только ты ему помочь можешь, только тебе здравие подвластно!