На заре земли русской

Закрыв глаза, Злата безвольно опустила руки. С тёмных ресниц сорвалась слеза, сползла по щеке и растаяла на губах. Мстислав круто развернулся и вышел, оставив девушку одну, но одиночество её не затянулось: вслед за Мстиславом вошёл отец. Радость его казалось напускной, – уж больно весел и спокоен он был. Обнял дочь, провёл жёсткой рукою по тёмным локонам, поцеловал в макушку.

– Ну, слава богу, – громко сказал он, не выпуская девушку из объятий. – На всё воля Божья. Хорошим он тебе мужем станет, ладным.

– Отец, скажи мне правду, – взмолилась Злата вновь взглянув на боярина. – Жив ли князь наш, Всеслав? Где он, что с ним?

– Известно где, в порубе киевском, – нахмурился Крутослав, отстраняя дочь от себя. – А жив иль нет, про то не ведаю. Да навряд ли – воротился бы уж давно, коли жив был.

Злата отвернулась, стирая слёзы рукавом. И всё-таки ей не хотелось верить в сказанное. Она обещалась Всеславу ждать его, когда последний раз простились они, – и будет ждать, Господь поможет. Если же правда то, что сказал ей Мстислав и подтвердил отец… ей и думать не хотелось.

– А ты собирайся, – вдруг молвил боярин. – С женихом своим в Киев стольный поедешь. Справите жизнь свою в столице, всё лучше, чем по уделам…

– Только не за него! – воскликнула девушка, схватив отца за руку и заглядывая в глаза ему. Он был суров, ничто нельзя было прочесть по мрачному, замкнувшемуся лицу. – В монастырь уйду!

– Я тебе покажу монастырь, – пригрозил Крутослав. – Соберёшься да на двор спускайся. А про князя забудь. Не век же горевать по нему.

– Откуда тебе ведомо? – ахнула Злата. Кроме Димитрия, никто не знал и даже, верно, не догадывался о любви её, а тут отец об этом заговорил.

– Дураком надобно быть, чтоб не приметить, – Крутослав усмехнулся, запустил пальцы в седеющую бороду. – Обвязку на руке носила не снимая. Со стольником его возилась седмицы три, когда б не более. Целовалась с ним на дворе – думаешь, я не видел?

Злата вспыхнула, точно заря утренняя, прижала ладони к пылающим щекам. И то верно. Не скрывались они, не таились вроде бы. Отчего же отец так легко дал своё благословение на брак с сыном Изяслава? Отчего так скоро согласился? Быть может, ему ещё что-то известно, да он сказать не хочет?

– А когда бы он здесь был, – робко спросила девушка, краснея, – ты позволил бы?..

– Ну, когда б посватался, верно, позволил бы, – слегка улыбнулся боярин, погладив дочь по плечу. – Не кручинься. Старше станешь – поймёшь, что добра тебе родитель желал. Сбирайся, ждёт тебя Мстислав, негоже так долго.

Крутослав притворил дверь, и Злата осталась наедине со своим горем. Сняла с красного угла икону, шёпотом прочитала молитву, в последний раз оглядела свою родную, привычную светлицу. Больше оставаться не имело смысла, и девушка спустилась вниз. Мстислав со своими людьми уже ждал её за околицей.

До Киева добрались быстро, за трое суток, непонятно было, куда так торопится княжич. Злата не раз мысленно поблагодарила отца за то, что он научил её в детстве ездить верхом. За три дня она почти не опускала ноги из стремян. С каждой новой оставленной позади верстой загнанные, уставшие лошади всё чаще замедляли бег, останавливались, задирая голову и кусая удила.

Альта

Киев встречал разноцветным блеском осени, золотом куполов Софийского собора, распахнутыми окнами ярких домов, шумными, людными улицами. Мстислав с гордостью рассказывал Злате о походах, о постройке главного храма – Святой Софии – его дедом, Ярославом Всеволодовичем, о бурной жизни в Киеве, но девушка слушала его невнимательно. Оглядываясь по сторонам и без интереса рассматривая улицы города, она думала о своём. Не было у неё никого родного в стольном граде, оттого он казался неуютным, неприветливым. Не у кого было и помощи спросить, неоткуда ждать её. У ворот, что вели на княжеский двор, Мстислав наконец остановился. На дворе стояла подозрительная тишина, несмотря на белый день, круг почти никого не было видно. Выпустив руку девушки, княжич велел ей дожидаться, а сам вошёл в дом. Злата поднялась на несколько ступенек и, подобрав подол, присела на нагретое солнцем крыльцо.

Неожиданно она услышала, как кто-то шёпотом звал её по имени. Обернувшись, она увидела богато одетого молодого киевлянина. Нельзя было назвать его красивым, но черты лица его были правильны и приятны. Тёмно-зелёные глаза смотрели спокойно и с участием. Поняв, что девушка его заметила, он подошёл и присел подле неё.

– У тебя глаза красные, – заметил он. – Плакала? Случилось что?

Злата неопределённо пожала плечами. Открываться чужому человеку совершенно не хотелось. После знакомства с Мстиславом она, сама того не сознавая, стала бояться людей, тем более незнакомых. Но молодой человек, сидевший рядом и смотревший на неё в ожидании ответа, внушал доверие.

– Ты сам-то кто таков? – тихонько спросила девушка.

– Богдан, Изяслава стольник, – улыбнулся тот и положил одну руку ей на плечо, по-дружески приобняв. Она напряглась, и он, тут же почувствовав это напряжение, убрал ладонь. – Да ты не бойся…

– Прости. Меня Златой зовут.