На земле московской

— И соскучилась. У вас, слышь, бомба упала? — деланно-равнодушно спросила Аграфена Егоровна.

— Не одна, а три кряду. Свет попортили.

— Ишь, окаянный.

— Вы, бабушка, спите?

— Наденька спит, а я сижу тачаю, благо время есть. Схлопотала работу на дом: бойцам плащ-палатки шью. Какой сон!

— Ну, бабуся, мне пора, кажется, станки заработали.

Среди дня Катя вырвалась домой. Ее там не ждали. Надя спала на неразобранной кровати, а бабушка с присвистом похрапывала, сидя за машинкой. Одна рука ее лежала под головой, другая плетью, с набухшими венами, свисала со стола. Катя тихонько подняла ее тяжелую руку, поцеловала и положила ей на колени. Аграфена Егоровна не проснулась, только что-то сказала одними губами. Темно-зеленые брезентовые полотнища свисали с машины, валялись на полу. Две готовые плащ-палатки, аккуратно сложенные, лежали на столе и на каждой из них по записке. Катя взяла одну; красным карандашом Аграфена Егоровна писала:

«Дорогой боец! Шила тебе эту самую плащ-палатку бабушка двух внуков и прабабка — Ермолова Аграфена Егоровна. Желаю тебе удачи в нелегком ратном деле и пусть наша материнская любовь сбережет тебя. Живу я временно с внучкой в Москве на заводе, тревоги здесь у нас почитай что каждую ночь и днем бывают, да мы не очень-то боимся их».

— Ой, ктой-то? — проснулась Аграфена Егоровна.

— Я, бабушка, я.

Она несколько секунд, не соображая, смотрела на Катю туманными от сна глазами, в очках, с большим куском ваты на переносице, невольно вызывая у внучки улыбку.

Катя помылась, поела и села с книжкой у окна по привычке почитать немного. Солнце слабо пригревало, но через окно день казался теплым. Захотелось из города в лес, в поле. Она с тоской посмотрела на тополя, уже общипанные ветром, с голыми сучьями, и ей вспомнился Владивосток. Там всегда в это время года стоит золотая осень с солнечными, безветренными днями. Они любили с Андреем в такие дни ходить на сопки и ждать захода солнца. Огромное, оно медленно спускалось в океан, а затем долго, когда его уже было не видно, вода сохраняла теплый, пурпурный оттенок.

У Андрея смешно вытягивались губы, когда он произносил ее имя «Катюш», бережно сводя с сопки. «Неземное существо — в грешный мир!» — шутил он и остаток пути до дома, благо темнело, нес жену на руках.

До свадьбы они не виделись с Андреем целых восемь месяцев: он уехал один, уступив доводам бабушки осмотреться на новом месте, получить жилье, а потом уж и выписывать Катю.

И все же однажды наедине он сказал невесте:

— Эх, лучше бы не искушать судьбу!

— Что значит «не искушать судьбу?» — сейчас же потребовала от него ответа Катя. Ей нравилось поддразнивать Андрея. Ничего, пусть потерпит и лишний раз скажет, как любит ее и как боится потерять!

Андрей сидел на скамейке рядом, прислонив свою голову к стволу тополя, а Катя выкладывала перед ним весь запас понадерганных из книг или услышанных от подруг суждений о долге, доверии.

Андрей не выдержал, расхохотался. Да уж жениться ли ему на ней? До чего же девчонка… Шесть лет разницы между ними, а он успел за эти годы отслужить действительную, закончить военное училище и быть зачисленным на службу в кадры Красной Армии.

У Андрея блестели глаза, зубы, блестели пуговицы на военной гимнастерке. Кончиками пальцев Катя осторожно провела по лбу и по щекам жениха, он поймал ее руку, поцеловал, вздыхая.

— Ладно уж, так и быть, женюсь!

За день до отъезда Андрей подарил Кате свою карточку с размашистой надписью на обороте:

«Катеньке Ермоловой от без памяти влюбленного Андрюшки Савина!»

— Откровенный парень, ишь как распечатал себя! — помнится, дала такой отзыв бабка.

Влюбленный Андрей часто становился смешным от усердия сделать Кате приятное. Когда она приехала к нему невестой, он опоздал встретить ее. А все из-за цветов.

Обскакав весь город, а было это в начале ноября в предпраздничные дни, Андрей нигде не смог купить букета. Тогда ему кто-то посоветовал заменить его цветами в плошках. Андрей снова бросился в цветочные магазины.

А поезд, везший Катю, тем временем шел и шел. Начинались пригородные курорты. Катя смотрела на обступающие со всех сторон сопки, поросшие лесами, которые своими крутыми подножиями упирались прямо в море, не страшась его беспокойных волн, и думала о том, как здесь все непохоже на подмосковный пейзаж. И жизнь ее, вероятно, будет совсем иной.

Соседи по купе помогли Кате вытащить вещи из вагона, пробовали шутить. Она слушала и даже отвечала им в каком-то почти бездумном оцепенении.

Что случилось, где Андрей?

Платформа постепенно пустела, а его все не было. Кто-то осторожно подсказал Екатерине пройти к телефону и позвонить жениху на работу.