На земле Родоса

Эшелон медленно останавливался. Рядом с Родосом начали скапливаться и толпиться, мешая друг другу сумками, остальные граждане, ждущие, вместе с Родосом, скорого выхода. В каждом взгляде тоска без просвета, в каждом вздохе томительный крик. Наконец, поезд затих на месте, кондуктор с силой просочился меж людей, отворяя двери вагона, словно дверь Романского собора, на сводах которого толпились люди, встречавшие близких, развеивая собой три цвета: красный, белый, желтый.

Социализм, стабильность, либертарианство.

IV.

Имея внушающий, но не тяжелый багаж, Родос сошел с вагона, встречая родные, моментом непривычные, просторы родного города В.

Наэлектризованный шум речей под непомерным шумом машин за вокзалом и бегущих дальше электровозов, ввел грека в иную реальность. По своим замечаниям, от станции к станции, пока он добирался домой, проходящие вокзалы, вместе с прилегающим к нему городком или поселком, становились все беднее и беднее. Все здесь казалось иным и непривычным, как то было в столице.

Осмотрев перрон, и прилегающий к нему вокзал, молодой человек выяснил, что такси находится за правым поворотом, прилегая поодаль от вокзала. Там размешалась небольшая автоточка со своими старожилами, переманивающих людей не покупать билеты на автобус, а следовать в необходимый пункт прямо на такси. Туда и последовал Родос, если бы не знакомый голос, окрикнувший его со спины:

– Родос! Родос, ты ли это? – доносился голос. Грек обернулся, улыбаясь случайной встрече. То был кучерявый, не только внешне, но и словесно, хороший знакомый.

– Как ты меня узнал? – спросил Родос, поддерживая восхищенный зрительный контакт.

– Ха-ха. Да как не узнать!? Твою спину всегда узнаю. Ну-с, ты рассказывай, рассказывай, – продолжал друг, интонационно торопясь, – как живешь, где пропадал? Что, что вообще в жизни нового, а-а?

– Да учился, учился я, – отвечал Родос, стараясь успокоить друга. – Вот только вернулся со столицы.

– Ох, ты как… – скривил губы, глаза выказали ноты вызова. – Ну и как? На кого учился, кем стал? … Э-эх, не продолжай, и так все понимаю, ведь сама Москва!

– Обычный юрист, – спокойно отвечал Родос. – Предлагали даже место, но я отказался и вернулся сюда.

– И зачем? – сказал надутым видом. – Там столица, перспектива, деньги, а здесь то что? Ты взгляни, – указал в сторону рукой, – все то же самое. Что тебя не было, что ты был, а все то же самое. Ничего не меняется. Денег нет, работы нет. Словом зря отказался…а может и к лучшему, кто его знает…

– Прям так и работы нет?

– Совсем, совсем нет. Сколько не искал, а все не то. Мало платят или горбатиться надо, а оно мне надо? Вот и работаю, где попало, – говорил друг, начав винить, кого первым память вспомнит. – … Да и черт с ним, прорвемся. Главное ты приехал, а то зайдешь к вам в гости, думаешь тебя там застать, а родные скажут, что ты на учебе, а на какой я уж и спрашивать не стал. Дело то не барское. Теперь вот понял, молодец Родос, – улыбнулся и ударил его по плечу, с намеком на расставание, если бы Родос не обронил, смотря на безымянный палец:

– Давно женился?

– А-а, это, да, моей возлюбленной. Женился вот наконец-то, правда, невестку ни разу не видел.

– Как не видел?

– Не бери в голову. Познакомились в сети, много общались, нашли много общего и влюбились как-то. Потом вот свадьбу решили сыграть. Женился, а жену так и не видел, только на экране, в переписках. Четыре года уж так…

– Интересно.

– Ну, ты это, извиняй, рад бы ещё поболтать, но на работе искать будут. Ну, давай, – сказал друг, пожав крепко руку Родоса, скрываясь в прохожих.

Молодому греку хотелось ещё окрикнуть знакомого, в надежде уделить хотя бы малую часть разговору, но тот шаг за шагом пропал вовсе из виду. Осталось продолжить путь, намереваясь преодолеть не близкое расстояние до дома.

– На Краснопресненку довезете? – дойдя до автоточки, обратился Родос к одному из таксистов.

– Конечно, присаживайтесь.

Грек уложил сумки на заднее сидение, сам сел с противоположной стороны, устремляя взгляд на местечковое собрание людей, танцующих и приятно проводящих время под бокалами лотофагорийских вин. К этому квадрату безмятежья, сливочных платьев и эпикурейской наивности народ постоянно стекался, дополнялся все новыми и новыми лицами, опьяненных беспечностью. Ни что для их не важно, кроме праздности, веселья.

Такси направилось к назначенному месту, проходя давние забытые места юношества. Улицы, проспекты, парки, дома, порой некоторые знакомые. Все это вновь всплывало, даря новую жизнь воспоминаниям.